Козлиная песнь (сборник). Константин Вагинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ продолжал беседу Костя Ротиков, – появляется сейчас интерес к барокко, к этому вполне, как вы сказали, законченному в своей незаконченности, пышному и несколько безумному в себе самом стилю.

      И они склонились над портретом Гонгоры.

      – Каждое слово у Гонгоры многозначно, – поднял голову поэт, – оно употреблено у него и в одном плане, и в другом, и в третьем. Каждая косточка у Гонгоры – поэма Данта в миниатюре. А какой отчаяннейший и кричащий артистизм, старающийся скрыть душевное беспокойство; а эти щеки и шея возлюбленной, которые были некогда, в золотом веке, настоящими, живыми цветами – розами и лилиями. Для того чтобы понимать Гон-гору, надо быть человеком с соответствующей устремленностью, с соответствующим эллинистическим складом ума, это сейчас ясно, но этого еще недавно не понимали.

      Неизвестный поэт откинулся к стене. В это-то время и вошли в комнату Муся Далматова и Тептелкин.

      – Как у вас уютно, – сказал Тептелкин, не замечая кукишей над головами друзей. – И сидите вы по-турецки, и пьете кофе турецкий. Но здесь накурено, разрешите, я открою окно. – Он подошел. Открыл форточку. – А то у Марьи Петровны голова заболит.

      – Давно вы нас ждете? – спросил он.

      – Мы со вчерашнего вечера сидим здесь над испанскими, английскими, итальянскими поэтами, – ответил Костя Ротиков, – и обмениваемся мыслями.

      – А Аглая Николаевна пришла? – спросил Тептелкин.

      – Мы ее с минуты на минуту ждем, – ответил Костя Ротиков.

      Раздался стук в парадную. Костя Ротиков выскочил в переднюю. Через минуту вошла худая и извивающаяся как змея Аглая Николаевна. На плечах у нее лежал голубой песец. На груди сверкал большой изумруд, а в ушах ничего не было. Рядом с ней извивался Костя Ротиков, а с другой стороны прыгала собачка.

      – Вечер старинной музыки состоится, – произнес на ухо Марье Петровне Далматовой Тептелкин.

      Все прошли в соседнюю комнату.

      Там уже сидели глухие старушки и старички с баками и с бородками, прыгающие барышни, пожилые молодые люди, картавящие, как в дни своей юности. По стенам висели портреты в круглых золотых рамах. Рояль раскрыт, задрожали клавиши и струны.

      Аглая Николаевна раскланивалась. Поднесли цветы – розы белые. Она нюхала, раскланивалась, улыбалась. Худенькие ручки старушек и старичков хлопали.

      – Она совсем не изменилась за эти годы, – шептали они друг другу на ухо, – наша любимая Аглая Николаевна.

      – Она была в 191… г. любовницей N, – шептал пожилой молодой человек другому пожилому молодому человеку.

      – У нее удивительная собачка, – шептала одна прыгающая барышня другой прыгающей барышне.

      Аглая Николаевна села.

      Опять поднимались руки, опять опускались клавиши, опять как бабочка билась чистая музыка.

      Две барышни поднесли лилии.

      – Ах, Аглая Николаевна, – говорил Костя Ротиков, – вы сегодня нам доставили чистое СКАЧАТЬ