Шпицберген, блин! Арктическая фантасмагория. Борис Григорьев

Чтение книги онлайн.

      Автор просит читателей не сомневаться в достоверности приведенных в романе фактов из жизни Баренцбурга: они на 99% соответствуют действительности. Очевидец и даже участник многих событий, он оставил за собой лишь право на «изобретение» сюжета и на изменение фамилий и имён действующих лиц, за исключением отмеченных особо. Автор никогда не подозревал в себе пророческого дара, но нынешняя действительность с лихвой подтвердила его наблюдения, изложенные романе, написанном около 20 лет тому назад.

      В мире животных

      Ubi nec aquila1

      Снежный заряд, родившийся в беспредельных просторах Ледовитого океана, со скоростью тридцати метров в секунду ворвался в Ис-фьорден, навалился всей своей мощью на его мёрзлое покрывало, вцепился мёртвой хваткой в каждую неровность вздыбившейся вокруг земной поверхности и трое суток обрабатывал эту часть архипелага.

      Снег забил доверху все каньоны, покрыл толстым слоем ступенчатые террасы горных кряжей и ледников, промерзшие почти до самого дна озёра и уничтожил все или почти все признаки человеческого присутствия. Русские и норвежские постройки, дома, бараки, причалы, зимовья звероловов – жалкие потуги людей внести свои порядки в этот дикий край, – всё скрылось под толстенным белым саваном, из-под которого лишь кое-где пробивался то ли пар, то ли дымок, высовывались мачты радиоантенн и стрелы автокранов, торчали несуразные на их фоне трубы теплоцентралей. Редкие фонари электрического освещения придавали пейзажу ещё более необжитый вид. Было очевидно, что «царь природы», стремясь расширить среду своего обитания, в своей неуёмной гордыне явно переоценил свои силы, но признаваться в своём поражении не хотел, продолжая свой многовековой спор со стихией. Вот и теперь снежная шрапнель безжалостно подавила всякую человеческую активность, в буквальном и переносном смысле слова перехватила людям дыханье, не давая им возможности даже носа высунуть наружу.

      Но всё в природе имеет своё начало и конец.

      Буран к концу третьих суток начал слабеть, а небо стало понемногу расчищаться и приобретать подобие светло-голубого купола гигантского планетария, подсвеченного мириадами ярких звёзд, напоминавших о единстве Вселенной. Высоко над землёй холодными кисейно-рваными языками автогена побежали, то исчезая, то проявляясь вновь, сполохи северного сияния. Полярная ночь достигла своего апогея и на третьем месяце погребального шествия безраздельно царствовала в загадочной тишине.

      До полярного дня нужно было ещё дожить.

      …Старый шатун появился у посёлка сразу после того, как улеглась метель. Приблизиться к подозрительному нагромождению кирпича и бетона его заставил голод. До этого он бродил в безуспешных поисках пищи по ледовым торосам фьорда Ван-Майен, потом перебрался через перевал Земли Норденшельда и очутился в долине Грён-фьорда. Он долго стоял на гребне горы, возвышавшейся над бывшей голландской факторией, где когда-то вытапливался и отправлялся в Амстердам китовый жир, а теперь жалким напоминанием об этом времени торчали полуразрушенные железобетонные опоры. Медведь вытягивал на шейных шарнирах морду вниз, принюхиваясь к запаху человеческого жилья, переминался с ноги на ногу, пока, наконец, не решился медленно и осторожно спуститься вниз, оставляя за собой чёткий разлапистый след.

      Медведь был мудр и многоопытен, вся его сознательная жизнь прошла в окружении двуногих – непрошеных гостей в его заповедных когда-то угодьях. Ему не раз приходилось защищать от них своё исконное право на безраздельную власть. На его счету числилась не одна разодранная в клочья меховая шапка, а то и собака, эта презренная раба двуногого и хитрого существа, а бревенчатые зимовья, неизвестно кем и когда построенные, беспорядочно разбросанные по укромным местам шпицбергенского плоскогорья, помнили не один его опустошительный набег.

      Посёлок справа от медведя спал, не проявляя никаких признаков жизни. Тихо и безмятежно было и около аккуратного бревенчатого домика и небольшого деревянного помоста, с которого поднимались или на который садились – он видел это несколько раз сам – шумные железные птицы. Находившийся прямо по курсу домик привлёк его особое внимание, потому что оттуда доносились приторные запахи съестного, оставленного двуногими.

      Он перелез через проходящие по поверхности коммуникации, обитые сверху и сбоку толстыми досками, и подошёл к домику – запахи резко усилились. Позабыв о всякой природной и благоприобретённой осторожности, он прямиком направился к двери. Несколько раз толкнул дверь передними лапами, но обитая железом дверь не подавалась. Тогда он встал во весь свой громадный рост, левой лапой навалился на косяк, а правой, словно заправски забивающий гвозди плотник, начал методично стучать по полотну. Дверь задрожала, зашаталась под его ударами и соскочила с петель.

      Взломщик на мгновение остановился, прислушиваясь к возможным шорохам изнутри, а потом опустился на четвереньки СКАЧАТЬ