Осень и весна. Дмитрий Ланев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ исчезая бесследно, в горячий песок под ногами, в исключительно немногих случаях проскальзывая перед этим по лицу. И только на губах остается соленый и горький привкус.

      Возраст здесь не причем.

      Нечто об умножении и городах

      Есть у нас кое-что, что никогда и никем, кроме совсем уж не думающих, а если думающих, то никак не в тот момент, не складывается. А существует или раздельно, или перемножается в силу обстоятельств. Таковы, например, масса и скорость.

      Таковы же видимо, любовь и время.

      Кассандра, когда говорит городу о его гибели, плачет. Таким образом, город, в данном случае Троя, становится символом умножения любви на время. С правой стороны равенства стоит плач, потому что время, отпущенное еще городу, все время уменьшается, стремится к нулю. А предел такой величины – тоже ноль, полное опустошение, может быть и плач.

      Будучи отмеченной на карте в виде точки, Троя удивительно напоминает принятый в математике знак арифметического умножения.

      Я же, возвращаясь из бесконечности, оказываюсь вынужденным оправдаться в своей любви к столь отвлеченным аллегориям и поделить свое произведение на всех слушателей. Тогда меня никто не осудит и все поймут.

      Гроза

      Парень в красном свитере присел на корточки перед городом. Город теплый, а парень мерз – октябрь как-никак. Протянул руки, распростер их над городом. Замерцали перстни на невидимых пальцах. Люди подняли головы, и я тоже. Выдохнули: «Закат-то какой! Быть грозе».

      «Быть грозе… Быть грозе… Быть грозе…» – понеслись по асфальту желтые листья. Как котята, слепые котята тыкались в столбики ограждений, в ноги идущих вдоль них.

      «Быть грозе», – лениво, толчками, как пульс, как мелеющая речка жерновами, ворочали языком улицы. Город постепенно остывал, а парень согревался. Тем более – бессонница. Он услышал что-то за спиной, обернулся. Шумел прибой, звал. Парень встал и пошел, утягивая за собой тучи.

      Фонари вспыхнули и залили пространство жидким светом. Пространство стало видимым. Это ночь родила его.

      Проспекты залихорадило, на мгновенье людей стало больше. Они двигались и быстро исчезали. Вот и последние нашли друг друга и ушли попарно.

      Грозы так и не было.

      Об искусстве как о женщине

      Искусство не выносит, когда мы касаемся его своими временными руками, разламываем, будто яблоко, и плюемся косточками. Оно не выносит нас, потому что оно – Вечно. Единственно, что дозволяется людям – творить его. А потом созерцать. В этом оно похоже на женщину, и вот вам разница между женщиной и проституткой.

      Вряд ли можно творить бесконечно.

      Что же касается штампа в искусстве и, в частности, в литературе, то у него есть некоторое обыденное, но действительное содержание, некоторое свойство соотношения с жизнью и остальным искусством, которое способно показаться изюминкой для эстета. Штамп может восприниматься как вовремя сказанная грубость, возвращающая СКАЧАТЬ