Басистый голос заполонил огромный зал. Каждое слово било по ушам громовыми раскатами. Это король восседал на троне по центру. Светлые волосы, зализанные назад; острые черты лица, не придававшие ему дружелюбности. Ярко-алые глаза сверкали, как рубины, но от их взгляда был готов загореться красный ковер, тянувшийся к его трону. Напряглись даже мраморные колонны, а золотой подлокотник подрагивал, когда мужчина стучал по нему кулаком. Стоявшие по обе стороны стражники сжались в нервные комки; их железные алебарды подрагивали. Королева и принц – старший сын короля – также не решались вставить свое слово.
– А, можешь повторить? Я просто задумался, куда в твоем троне можно запихнуть пороховую шашку.
Но похоже, что не все в этом зале трепетали от ужаса. Тот, кто по сути должен трястись сильнее всех, стоял, заложив руки в карманы и беззаботно зевая.
Хищный взгляд короля вспыхнул с новой силой.
– Забыл кем являешься?!
– Да нет. Принцем Священного Королевства Сангия. – он говорил спокойно, но не без самодовольной ухмылки. Такой же, как у короля, красный глаз не боялся смотреть на отца ехидно и прямо. Почему один? На месте правого глаза зияла черная пустота повязки, прямо как у пиратов.
– О нет. Ни в чьих глазах принцем ты никогда не был. Но с сегодняшнего дня ты торжественно никто.
Юноша насторожился. Эту фразу можно было истолковать по-разному, но все же она в корне отличалась от того, что он привык слышать.
– В каком это смысле?
Мужчина злорадно приподнял уголки губ.
– Ты изгнан. Навсегда. К полудню тебя выпроводят к границе. За попытки вернуться – умрешь.
Повисло молчание. Одноглазый юноша оглядел свою семью: отец смотрел на него сладостно упиваясь победой, а мать и брат – как на ужаснейшего предателя.
– Лаадно-ладно, буду сидеть тихо и ни куда не высовываться. Извини и.. прости. Хорошо?
Лицо короля снова дернулось в гневе.
– Ты считаешь, что от поджога и пожара в доброй четверти моего дворца, от грабежа целого селения, поднявшегося из-за тебя восстания, хаоса в Совете, который мы разгребали год, набега буйволов… ты считаешь, что от этого можно отделаться простыми извинениями? А ведь я не перечислил и десятую часть. И ладно бы все это, но то, как ты выкрал половину золота с казны и утопил ее в реке стало последней каплей!
Он все еще непонятливо хмурился, не веря, что смог «доиграться». На протяжении двухсот лет он отделывался и порками, и тяжелыми работами, и изоляциями, и просто обыкновенными криками. Неужели все способно зайти так далеко?..
– Что-то неясно? Готовься, солнце уже движется к зениту. – из ступора его вывел голос матери, не менее грозный, чем у отца.
– Но оте.. кхм, господин, матушка! Вы же не можете! Э-это уже слишком! Извините, я правда постараюсь сидеть как паинька! А деньжата достать попробую, если их все еще не сожрали рыбы какие-нибудь.
Впервые за несколько десятков лет его голос дрожал, а красный глаз потускнел и глядел умоляюще. И без того невероятно бледный, сейчас он походил на саму смерть.
– Более не желаю тебя слышать.
Однако уже не в первый раз ему становилось обидно. Нет, он конечно действительно был той еще занозой не только для отца, но и для всего королевства. Постоянно и самолично он вел за собой вереницы бед и несчастий. В упор не слышал руганей и будто не чувствовал порок. И все равно, это же его семья. Самые, что ни на есть близкие существа. Во всяком случае, должны ими быть. Потому что сейчас они выбрасывают его, как ненужный и раздражающий мусор. Как навоз, который тяжелил фермерскую телегу. Может, он и вправду заслужил этого. Вот только легче от этого не становилось. Твердый ком распирал горло, а все внутри перевернулось вверх-дном.
– Можно хотя бы дождаться захода солнца? Не хочу превратиться в кучку угля. Потом еще камины топить мною будете.
– Да больно ты нам нужен.
Королева что-то прошептала на ухо мужу. Тот скорчил недовольную гримасу, но все-таки сказал:
– Пусть. Выметайся к повечерью.
Махнув светлыми волосами, юноша развернулся и затопал к винтовой лестнице.
– А куда выметаться-то? Неужто к людям? – внезапно спросил он, остановившись на ступенях.
– Хоть к людям, хоть выпади из этого мира! Мне все равно.
По голосу короля было ясно, что более разговаривать с ним он не имел никакого желания.
«Что СКАЧАТЬ