– Эва?
Этот низкий грубый звук приводит Исаева в полнейшую ярость. А еще его бесит самообладание Титова. Мнит себя, с*ка… Что ж, очень скоро предстоит выяснить, сколько требуется времени, чтобы этот гребаный ублюдок попрощался со своим хладнокровием. Когда ему станут ломать кости, одну за другой.
Стремительно расталкивая охрану, Ева с разбегу влетает в грудь Адама. Обхватывая руками, прижимается с безумным отчаянием. Кто-то шарпает ее за куртку назад. Сцепляя пальцы, раздирает ногтями кожу. Но не позволяет себя отлепить.
– Аккуратнее, бл*дь, – выставляя руки за ее спиной, Титов яростно отталкивает охранника, посмевшего к ней прикоснуться. – Оставь ее, мать твою. Дай нам минуту.
– Мне так жаль, Адам. Я… я… все, что я сказала – неправда, – ее потерянный взгляд лихорадочно мечется по его лицу.
И Титов перестает дышать. Одно долгое мгновение он полагает, что в его грудь все-таки прошел выстрел.
Но он все еще ощущает сумасшедшее биение сердца. И теплое дыхание Евы по своей холодной коже. Он старается запомнить и сберечь внутри себя каждую черточку ее лица. На большее у них нет времени.
Кровь в его венах превращается в густой сироп. Это не последнее их прощание. Нет, конечно. Адам сделает все, чтобы вырвать Еву из этого ада.
– Ну, хватит. Забирайте ее.
Один из самых крупных охранников, бесцеремонно пробираясь между их телами, оборачивает руку вокруг талии девушки. Тянет ее на себя. Выполняя приказ, он, по всей видимости, готов ко всему. При необходимости: оторвать ее по частям.
– Осторожнее!
Холодный металл возвращает свое давление, и Адам, сжимая зубы, остается на месте.
Рисуя в своей голове самые ужасающие сценарии дальнейшего развития событий, Ева как никогда остро осознает свое бессилие против безумия отца. Из ее горла вырывается крик, который практически моментально заглушает большая мужская ладонь.
– Признаться, я не ожидал подобного. Во всяком случае, не в таких масштабах, – выплевывает Исаев с презрением. – Не от тебя, Ева.
Жестокое лицо отца в фокусе ее зрительного восприятия становится расплывчатым. Ползет цветными кругами. Теряет форму. Становится безликим пятном.
А после веки Евы тяжелеют, и ее сознание заволакивает абсолютная темнота.
16
День шестьдесят второй.
Под прицелами пистолетов Титова силой усаживают на низкий металлический стул и связывают ему руки за спиной. Слегка склоняя голову вниз, он выжидающе смотрит на Исаева.
Ни следа страха.
– Проклятый ублюдок, – раздраженно цедит мужчина. – Письмо, которое ты мне прислал… Значит ли это, что папка у тебя?
Хмыкнув, Адам расплывается в самодовольной ухмылке.
– Я прислал тебе фото весьма «любопытных» файлов. Они, вроде как, эксклюзивные, нет?
Павла Алексеевича охватывает ярость. Она обжигает его грудь, СКАЧАТЬ