Личная битва. Лина Серебрякова

Чтение книги онлайн.

      … Тишина и безлюдье царили в парке. Солнце вставало светлое, огромное, обещая добрый день, и еще светился в вышине остренький серпик, застилаемый дымкой тающих туманов, и рыбаки в теплых куртках стерегли зорьку, но в окнах дальних домов уже пылал отраженный пожар, и поодаль, на затейливых железках среди светло-зеленых ив занимались ранние спортсмены.

      – Всем привет!

      – Здравствуй,

      – Что за восход!

      Я нагнулась к лицу висевшего вниз головой на шведской стенке.

      – А вверх тормашками, поди, еще краше?

      Он соскочил на землю. Седой, крепкий.

      – Уж я повидал их, восходы-закаты.

      – Ты ж у нас с Сахалина!

      Молодежи сегодня нет, они занимаются по выходным. Шуточки, смешочки, все давным-давно знакомы, почти родные. Наклоны-повороты, ветерок, плеск мелких волн. Солнце взлетало. Просыпались дороги, лай собак, тащились сборщики мусора с темными мешками.

      Новый день рассеивал розовые дымки.

      – Всего хорошего!

      – Пока-пока!

      Дорога домой – тоже радость: синие озера, белые мостки, светлые покатости лужков в полевых цветочках. Если идти вдоль кромки воды, ее зеленой глубины, то слева увидишь две свои тени: первую, прозрачную, брошенную на древесные стволы смеющимся в воде солнцем, и другую, обычную, по земле, по траве.

      И размышлять на ходу – подарок. Хотя бы о возрасте. Принято считать, что после доблестного труда и семейного богатырства нас едва-едва хватает на смиренное доживание, мол, спасибо-спасибо, пора и честь знать, и ненаглядные отпрыски ждут-не дождутся… не вслух, разумеется.

      Так, так… да не так! Чисел нет, есть вечность… (ДХ). И почти вчера, на дальней лесной тропинке, смутным предвестием засветилось некое понимание.

      И тут пробудился мобильный. Вика.

      – Привет! Какое утро! Ты дома?

      – На росе.

      – Завидую.

      Да уж, на асфальте не разгуляешься. Несколько лет назад за умеренную плату она поручила сотруднице своего издательства верстку моих книг и сбросила мне на флешку все мои сочинения под псевдонимом «Астра» и «Астра Иванова»; позже в дешевой (за сто тысяч, однако!) типографии мне распечатали все восемь чистеньких книжек. Это освободило моих узников, чуть не дергавших за одежду «Выпусти! Выпусти!», готовых взорвать тюрьму-компьютер.

      – Как жизнь? – она улыбалась. – Что пишешь?

      – «Войну и мир».

      – Ха-ха-ха!

      Шелестели шаги, стучали каблуки, молодые люди, легко и красиво одетые для жаркого дня в офисе, спешили к метро, и лишь я брела с телефоном в удлиненных шортах.

      Она продолжала.

      – Не мучайся, начни первую страницу, там само пойдет.

      Беда с подругами!

      – Не знаю, о чём я сейчас. Звука нет.

      – Я в тебя верю.

      – Спа…– и не досказав, застыла на месте. – Стой! – образ, мелькнувший в лесу, прояснился. – Как просто! Шаг… шаг к себе нынешней, именно к себе, без прогибов под молодых.

      – Не лукавь. На тебя и сейчас засматриваются.

      – Ээ, при чем тут! Я сама себе интересна!

      Прохожие оглянулись.

      Красный светофор собрал толпу у перекрестка.

      – Что молчишь?

      – На переходе.

      Народ ступил на «зебру».

      – Скажи… это будет интересно? – деловито прикинула Вика. – Кому-то нужно?

      – Мне нужно. Жизни моей, развитию нужно. Творчество – не яйцо в гнезде, оно вершится из огненных пелён на острой зазубрине, – внутри дрожал нерв. – Мне словно из вечности видно. В общем, готова. Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, да хоть полдесятого – туда же никто не заглядывает! Никогда! За все века!

      Вика молчала.

      – Я горжусь тобой, – проговорила тихо.