Матери было неважно, впитает ли Софи её нравоучения, важно было то, что она чувствовала, что её материнский долг выполнен. Софи даст ей эту возможность. Она опустит ресницы и будет вспоминать, как Владимир смотрел на неё, пока длился вальс. Как вложил ей в руку записку. Как загорелись её щёки от предвкушения. Это последний сезон, когда она незамужняя девица. И заветное объяснение случится уже сегодня. Надо только улизнуть от всевидящего материнского ока.
Вальс, наконец, закончился. София присела в реверансе. Воздушное платье изящно колыхнулось. Владимир медленно повёл её к месту, где сидела её мать. Невыносимо медленно! София улыбалась, была учтива и очаровательна. Она умирала от любопытства, сжимая в руке записку. Ей хотелось развернуть маленький лист бумаги и немедленно прочесть то, что там написано. Софи встала рядом с матерью, опустила ресницы и приняла облик покорной добродетельной девицы. Так было нужно, чтобы однажды стать замужней дамой со всеми вытекающими из этого свободами и удовольствиями. А записка жгла ладонь через перчатку.
София отказала следующему кавалеру в танце, сославшись на усталость. Потихоньку отступая назад, девушка смешалась с толпой и, спрятавшись за колонной, развернула квадратный кусочек бумаги. «Я жду вас в зимнем саду», – было написано красивым строгим почерком.
Сердце забилось быстро и громко. Софи приложила руку к груди. Шум бала словно отодвинулся куда-то. Вот оно! Признание! Сейчас он встанет перед нею на колено и будет горячо клясться в любви. Мысли поскакали вскачь, как норовистые лошади.
Софи представила, как темноволосый красавец, о котором она мечтала ночи напролёт, возьмёт в свою руку её маленькую ручку и станет умолять о взаимности. Его большие карие глаза наполнятся страстью и страхом услышать отказ. Его губы… Ах, его губы! В лицо ударил жар, раскрашивая щёки.
София вспомнила, как в последнем, прочитанном втайне от матери любовном романе, героиня ответила на признание страстным поцелуем. Будет ли это уместным, когда двое влюблённых остаются наедине? И надо ли думать о приличии, если никто не видит? И как долго она должна выдерживать паузу, прежде чем позволит себя поцеловать, чтобы Владимир не подумал о ней плохо? И почему маменька не говорит с нею об этих важных вещах, вместо того, чтобы упрекать за слишком яркий румянец или громкую речь? Восторг ожидания сменился досадой. Она смяла записку и направилась к выходу из зала.
Они были знакомы с Владимиром с детства. Их родители часто наносили друг другу визиты, и дети играли вместе. А потом молодой человек уехал учиться за границу. СКАЧАТЬ