Стена памяти (сборник). Энтони Дорр

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что говорить что-то в этом духе она как бы обязана. А как же, ей ведь открывают новые пути! Помогают вспомнить, как надо вспоминать. Чего-то такого они от нее и ждут.

      Сестра что-то бормочет. По полу шарканье ног. Гудит невидимая аппаратура. Будто сквозь вату Альма чувствует, как с разъемов в ее черепе снимают резиновые колпачки и ввинчивают четыре винтика. В руке держит записку: Миссис Альма! После процедуры Феко отвезет вас домой. Конечно.

      Открывается дверь с маленьким круглым окошечком. Вышедший оттуда бледный мужчина в зеленом халате протискивается мимо нее, от него пахнет жевательной резинкой. Альма думает: а ведь комнаты вроде этой у них тут наверняка есть где-то еще; где-то еще стоят такие же стулья, и другими такими же приборами там раскупоривают другие помутившиеся мозги. Выискивают в них воспоминания, записывают на маленькие прямоугольные картриджи. Пытаются бороться с распадом памяти.

      Ее голову закрепляют в нужном положении. Щелкают алюминиевые шторки, перекрывающие окошко шлема. В тишине между вдохом и выдохом ее слух улавливает тихий шум транспорта с улицы.

      Вот надевают шлем.

      За три года до этого, вкратце

      – Раньше думали, что воспоминания запасаются в виде измененных молекул в клетках мозга, – три года назад сказал Альме доктор Эмнести во время первого ее визита.

      Записавшись к нему, она стояла в очереди десять месяцев. У доктора Эмнести волосы цвета соломы, почти прозрачная кожа и невидимые брови. По-английски он говорит так, будто слово – это крошечная икринка, которую приходится осторожно проталкивать сквозь зубы.

      – Так думали всегда, но были не правы. Истина состоит в том, что местом обитания старых воспоминаний является не внутренность клетки, а межклеточное пространство. В нашей клинике мы выбираем из таких мест наиболее обещающие, метим их и конструируем на их основе электронные модели. Все это делается в надежде на то, что мы научим поврежденные нейроны самоизлечиваться. Направим их на новые пути. Научим их перезапоминать. Вам понятно?

      Нет, Альме непонятно. Или если и понятно, то не совсем. Уже много месяцев, с тех пор как умер Гарольд, она все забывает: забывает заплатить Феко, забывает съесть завтрак, забывает, что означают цифры в чековой книжке. Выходит в сад с секатором, и за минуту он куда-то по дороге пропадает. Фен для волос вдруг обнаруживается в кухонном буфете, ключи от машины – в жестянке с чаем. А бывает, роешься, роешься в голове в поисках слова, но так и не находишь: кошениль? кашпо? кашмир?

      Уже двое врачей диагностировали у нее деменцию. Альма предпочла бы амнезию: на ее взгляд, это было бы конкретнее, да и звучит не так страшно. Чувство такое, будто в голове то ли ржавеет что-то, то ли утекает, как через дырочку. Семь десятилетий жизненного опыта, пять десятилетий брака, четыре десятка лет работы в «Портер пропертиз» – так много СКАЧАТЬ