Второй справляется со своими брюками и бельем, сдергивает их вниз и… приставляет головку члена туда, где целый потоп.
Содрогаюсь от желания двинуться ему навстречу.
– Или поднимемся выше? – рассуждает вслух, передвинув головку члена к моей попке.
– Стой! – запускаю ногти в кожу его запястья.
– Ты меня хочешь. Я тебя тоже хочу.
– Ты едва живой, Глеб! – пытаюсь быть благоразумной. – Тебе нужно отдохнуть.
– Мы уже три часа спим, Проблемная. Мне достаточно. И неужели ты думаешь, что я зря закидывался обезболивающими? Я рассчитывал на кое-то подобное. – целует шею взасос, двигается ритмичнее.
Он офигеть, как сильно меня хочет.
Его член – большой, длинный, напряженный…
Желанный. Во рту выделяется слюна.
Я очень сильно хочу, но… не собираюсь отдаваться ему по первому же сигналу.
Глебу слишком легко досталась и моя любовь, и прощение – тоже, чего греха таить.
Я до ужаса не злопамятная и не могу долго хранить обиды.
В глубине души я Бекетову простила многое, но не хочу показывать это.
– Я хочу знать все, что с тобой было за время нашей разлуки. Подробности о твоем договорном браке мне тоже необходимы! – требую.
– Поговорим позднее. Сейчас я хочу говорить иначе.
Бекетов снова тянется ко мне пальцами, только на этот раз он приводит в беспорядок мою причёску, сняв резинку и распустив локоны.
– Тебе идет быть небрежной кудряшкой.
Он притягивает меня к себе, накрывает лобок ладонью, целует плечи.
Потом резко хватает за волосы, заставляя прогнуться и буквально подставиться под его член.
– Незнание – это хуже всего. Знаешь, как херово было не знать, где ты находишься и не иметь возможности предотвратить беду? – стискивает волосы у корней, усиливая захват. – Знаешь или нет?!
– Я думала, что тебе плевать!
– Не плевать. Теперь ты знаешь правду. Я тебя накажу за это. И еще одно… И за это, в особенности, – немного движет бедрами, скользя между ягодиц членом.
– За что? За то, что твои брюки неприлично сильно выпирали в некоторых местах? Наверняка, ты просто прятал там пушку.
– Еще какую пушку. Заряженную. Тебе придется расплачиваться тройным усердием за мое вынужденное воздержание.
– Почему мое усердие должно быть тройным?
Бекетов скользит пальцами к моему изнывающему клитору, шепнув пошло:
– У нас с тобой осталось незаконченное дельце. Помнишь? Попка осталась девственной. Непорядок. Я намерен ликвидировать это недоразумение.
Ох черт.
Сердцебиение становится запредельным за жалкие секунды.
Не могу выбраться из тесных, жарких объятий Глеба и не хочу этого.
Сдаюсь.
Принимаю эту позорную СКАЧАТЬ