За горы, за горизонты. Иван Александрович Мордвинкин

Чтение книги онлайн.

      Он стащил рюкзак. Упираясь носками, сдавил с ног ботинки. Замер, прислушался и оглядел переднюю внимательнее. Потом впихнул ноги в холодные тапочки и, шурша ими по дорожке, бесшумно прошёл дальше, молча послушал тишину, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку.

      Пустой шкаф, пустые полки, плотно задёрнутые шторы и пыль, как в пустыне.

      Дом нежилой.

      Ушла!

      Оксана всегда называла свою «свадебную» квартиру «наш дом», на что Саня отмалчивался, глядел в сторону и припоминал намёки её отца.

      Этот дом не был его домом. Уходить должен был он, если бы хотел. Но Саня уезжал на длинные вахты.

      И ушла она.

      Он глянул на пустой святой угол и даже привычно дёрнул рукой, чтобы перекреститься, но передумал. На образнице осталась только икона св. Александра Невского, да и та скосилась. И в полумраке казалось, что благоверный князь смотрит в сторону, будто не желая встретиться глазами со своим тёзкой.

      Саня вернулся в прихожую, глянул на полочку для записок, какие они оставляли иной раз друг для друга. В полумраке тёмная полка казалась бездонной чёрной пустотой.

      Он подошёл к ней вплотную, провёл рукой по тёмной полировке, посмотрел на свои пальцы. Потом сел на хлипкий обувной стеллажик – теперь можно было, и уставился под ноги.

      На полу он приметил её серёжку – маленькую, золотую, с алмазиком.

      Саня нагнулся, поднял и закрутил её к свету. Но в полумраке алмаз не играл бликами, а без пары серьга вообще казалась бессмысленной. Как половинка разорванной надвое книги, которую уже не прочитать.

      Он поднялся, положил серёжку на полку для записок и замер, обдумывая дальнейшие шаги. Начиная от самых простых и буквальных.

      Потом с раздражением мотнул головой, плюнул на палец с обручальным кольцом, и, вращая его влево-вправо с остервенелым усердием, долго стаскивал.

      Наконец, звякнув печально, колечко упало к серёжке на чёрную полировку. В бездну.

      Саня присел на пуфик возле обувной полки, расшнуровал горловины ботинок, сунул в них ноги. Потом, посидев без движения несколько вздохов, он завязал шнурки тугими узлами, встал и ещё разок оглядел прихожую, чтобы запомнить дух своего дома.

      Но духа не почуял.

      И вышел вон.

      К концу дня он уже покинул шумный перрон вокзала «Ростов-Главный», устроился на нижней полке и, дожидаясь отправления поезда, не к месту застоявшегося, погрузился в надоедливые мысли.

      Теперь ему оставалось только вспоминать.