Сахалин. Каторга. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ можно поверить. Нет такой гнусности, на которую не был бы способен Верблинский. Он может зарезать сонного, убить связанного, задушить ребенка, больную женщину, беспомощного старика. Но напасть на двоих с целью грабежа – на это Верблинский не способен.

      – Помилуйте! – горячо протестует он. – Зачем я стану убивать? Когда я природный жулик, природный карманник! Вы всю Россию наскрозь пройдите, спросите: может ли карманник человека убить? Да вам всякий в глаза расхохочется! Стану я японцев убивать!

      – Имеешь, значит, свою специальность?

      – Так точно. Специальность. Вы в Одессе изволили бывать? Адвоката, – Верблинский называет фамилию когда-то довольно известного на юге адвоката, – знаете? Вы у него извольте спросить. Он меня в 82-м году защищал – в Елисаветграде у генеральши К. 18 тысяч денег, две енотовые шубы, жемчуг взял. 800 рублей за защиту заплатил. Вы у него спросите, что Верблинский за человек, – он вам скажет! Да я у кого угодно, что угодно, когда угодно возьму. Дозвольте, я у вас сейчас из кармана что угодно выйму – и не заметите. В Киеве на 900-летие крещения Руси, у князя К. – может, изволили слышать – крупная кража была. Тоже моих рук дело! – В тоне Верблинского слышится гордость. – И вдруг я стану каких-то там японцев убивать! Руки марать, отродясь не марал. Да я захотел бы что взять, я и без убийства бы взял. Кого угодно проведу и выведу. Так бы подвел, сами бы отдали. Ведь вот здесь в одиночке меня держат, – а захотел я им доказать, что Верблинский может, и доказал!

      Верблинский объявил, что знает, у кого заложена взятая у японцев пушнина – собольи шкурки, – но для того чтобы ее выкупить, нужно 52 рубля и «верного человека», с которым бы можно было послать деньги к закладчику.

      Смотритель поселений господин Глинка, производивший следствие по этому делу, поверил Верблинскому и согласился дать 52 рубля.

      – Сами и в конверт заклейте!

      Глинка сам и в конверт заклеил.

      Верблинский сделал на конверте какие-то условные арестантские знаки.

      – Теперь позвольте мне верного человека, которого бы можно послать, потому по начальству я объявлять не могу.

      Ему дали какого-то бурята. Верблинский поговорил с ним наедине, дал ему адрес, сказал, как нужно постучаться в дверь, что сказать.

      – Смотри, конверт не потеряй!

      И Верблинский сам засунул буряту конверт за пазуху.

      – Выходим мы с гауптвахты, – рассказывал мне об этом Глинка, – взяло меня сомнение. «Дай, – думаю, – распечатаю конверт». «Нет, – думаю, – распечатаю, тот узнает, пушнины не даст». Распечатать или нет? В конце концов не выдержал – распечатал.

      В конверте оказалась бумага. Верблинский успел передернуть, сделал вольт и подменил конверт.

      Бросились сейчас же его обыскивать: 42 рубля нашли, а десять так и пропали, как в воду канули.

      – За труды себе оставил! – нагло улыбается Верблинский. – За науку! Этакого маху дали! А? Я и штуку-то нарочно подстроил. Мне не деньги нужны были, а доказать хотелось, что я, в клетке, взаперти, в одиночке сидючи, СКАЧАТЬ