Сахалин. Каторга. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

      – Да ведь сил, сил моих, говорю, нету.

      – Ваше высокоблагородие! Что ж это за баланду дали? Есть невозможно! Картошка нечищеная! На Пасху разговляться – и то рыбу дали!..

      Мы выходим.

      – Выпустите вы меня, говорю, вам…

      – Ваше высокоблагородие, долго ли?.. Ваше…

      Надзиратель запирает дверь большим висячим замком. Из-за запертой двери доносится глухой гул голосов.

      Корсаковская кандальная тюрьма – одна из наиболее мрачных, наиболее безотрадных на Сахалине. Быть может, ее обитатели произвели на вас не только неприятное, отталкивающее впечатление?

      Милостивые государи, вы стоите рядом с человеческим горем. А горе надо слушать сердцем. Тогда вы услышите в этом «зверстве» много и человеческих мотивов, в «злобе» – много страдания, в «циничном» смехе – много отчаяния…

      По грязному двору кандальной тюрьмы мы переходим в «отделение исправляющихся».

      Вольная тюрьма

      Люди на работах.

      В тюрьме остались только староста, каморщики, то есть уборщики камер, парашечники, вообще чиновники, как их насмешливо называет каторга.

      Метут, скребут, чистят, прибирают. Везде белят. Из ельника делают очень живописные узоры и убирают ими стены.

      Ждут приезда начальства, – и, конечно, тогда тюрьма не будет иметь того вида, какой она имеет теперь, в своем обычном, повседневном, будничном уборе.

      Вольная тюрьма – и Корсаковская, и всякая другая на Сахалине – производит впечатление просто-напросто ночлежного дома. Очень плохого, очень грязного, где собираются самые подонки городской нищеты. Где никто не заботится ни о воздухе, ни о чистоте, ни о гигиене. Пришел, выспался – и ушел! «Пропади она пропадом!»

      Грязные, тусклые окна пропускают мало света.

      Нары – посреди каждого номера – скатом на две стороны. Нары вдоль стен.

      Грязь – хоть ножом отскабливай. Мылом никаким не отмоешь.

      Когда моют полы, поднимают одну из половиц, и грязь просто-напросто стекает под пол.

      Мы застаем как раз такую картину.

      – Ах, свиньи, свиньи! – качает головою смотритель, словно в этом виноваты одни «свиньи».

      Пробую палкой, – палка чуть не на пол-аршина уходит в жидкую грязь в подполице.

      На этом-то болоте из грязи стоит тюрьма. Этими испарениями дышат люди.

      – Очень, очень скверная тюрьма! – подтверждает смотритель. – Теперь еще ничего, только сыро. А зимой – холод. Скверно, очень, очень скверно.

      Почти во всякой тюрьме в каком-нибудь номере вы непременно увидите скрипку. Она висит обыкновенно на передней стене, где висит все, что есть наиболее ценного у тюрьмы, – образ, лубочные картины, какие есть, лучшее платье. Около этой стены стоит обыкновенно и отдельная, сравнительно чистая постель всегда чисто одетого в свое платье старосты.

      Скрипка – любимый инструмент каторги.

      Помню, СКАЧАТЬ