Градус любви. Кэнди Стайнер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ом славы и музеем кантри, ощущаете, как история оживает на Бил-стрит[4] в Мемфисе.

      Возможно, вы вспоминаете о Грейт-Смоки-Маунтинс[5], свежем воздухе и хайкинге, о величественных видах и долгих выходных в лесных коттеджах. Может, закрываете глаза и видите белоснежные пики гор, слышите трель пеночки-певуна, ощущаете свежий аромат сосны и дуба.

      Вероятно, при мысли о Теннесси вам на ум приходит все это и многое другое.

      А в моей голове всплывает только одно слово из двух слогов.

      Виски.

      Я видел янтарное жидкое золото всякий раз, как закрывал глаза. Чувствовал его дубовый финиш с каждым вдохом. Мои вкусовые рецепторы с малых лет были натасканы улавливать каждую мельчайшую ноту в бутылке, а сердце – натренировано любить виски задолго до того, как я научился любить женщину.

      Виски Теннесси был моей неотъемлемой частью, он насыщал кровь. Я родился и рос в его окружении, и нет ничего удивительного в том, что к двадцати восьми годам стал членом команды, которая производила самый известный теннессийский виски в мире.

      Для меня это было неизбежно. Я всегда об этом мечтал.

      Во всяком случае, так я считал.

      До дня, пока в город не вернулась Руби Грейс.

      Я заткнул уши ярко-оранжевыми берушами, но все равно слышал за громким шумом техники, как напевает скрипучий голос Криса Степлтона[6]. Я вытер пот со лба, закрепив металлическое кольцо на очередной бочке с виски, и отправил ее на конвейер, а потом взялся за следующую. До лета оставалось всего несколько недель, и все в винокурне вспотели от привычной для Теннесси жары.

      Должность сборщика бочек в винокурне «Скутер Виски» была привилегией. Наша сплоченная команда состояла из четырех человек, и работа, которую еще не умели делать станки, оплачивалась достойно. Каждая бочка изготавливалась вручную, и ежедневно я собирал не одну сотню. Наш виски был таким запоминающимся как раз благодаря бочкам, да и сам процесс тоже отличался уникальностью – вот почему марка «Скутер» была так широко известна.

      Мой дед тоже начинал сборщиком бочек в четырнадцатилетнем возрасте. Он установил стандарт и усовершенствовал процесс, который остается актуальным вплоть до наших дней. Там его впервые заметил основатель компании Роберт Джей Скутер. Это стало началом их дружбы, партнерства, наследия.

      Но деда и семью лишили всего. Я никогда этого не забуду, даже если навсегда покину свой город и винокурню, которая стала для моей семьи как благословением, так и проклятием.

      – Эй, Ноа, – позвал меня Марти, делая срез на крышке очередной бочки. Вокруг его защитных очков в разные стороны летели искры, и Марти смотрел не на дерево, а на меня, но двигал руками уверенно и толково. – Слыхал, у тебя бурная ночка была.

      Остальные напарники тихонько захихикали, заулюлюкали и засвистели, а я подавил усмешку.

      – Тебе-то что до этого?

      Марти пожал плечами и пригладил густую бороду. Она была кустистой и темной, с сединой на кончиках, как и длинные волосы, висящие вокруг крупного лица.

      – Просто хочу посоветовать: в следующий раз душ хотя бы прими. Здесь с пяти утра разит сексом.

      – Так вот чем пахнет? – спросил Пи Джей и остановился, поправив обычные очки под защитными. Он поморщился, покачал головой, а очки в толстой черной оправе приподнялись до переносицы. – А я думал, нам в столовой снова дадут рыбные палочки.

      Парни громко заржали, и я шлепнул по руке самого молодого члена нашей команды. Пи Джей в свои двадцать один был еще совсем салагой, да еще и самым мелким. Он пока не успел накачать руки, изо дня в день собирая бочки на протяжении долгих лет, хотя под рабочими перчатками наконец начали появляться мозоли.

      – Не, это всего лишь трусики твоей мамы, Пи Джей. Она подарила их мне на память. Держи, – сказал я, засунув правую руку в карман. Я вытащил носовой платок и быстро сунул ему под нос, пока он не успел отвернуться. – Принюхайся.

      – Ноа, иди на хрен. – Скривившись, он отпихнул мою руку, а парни снова загоготали.

      Я потряс над его головой платком и спрятал в карман, а потом потянулся за досками, чтобы собрать следующую бочку. На это уходило около тридцати трех досок, и я превратил процесс в целую науку: сочетал и комбинировал доски разных размеров и ширины, пока не получалась идеальная бочка. С тех пор, как в двадцать один год я начал их собирать, минуло семь лет, и за это время ни у одного моего изделия не случилось протечки. Чтобы освоить процесс, понадобилось всего полгода, и к своему двадцать второму дню рождения я стал в нашей команде самым быстрым сборщиком, будучи в то же время и самым юным.

      Мама всегда утверждала, что папа бы мной гордился, но этого я никогда уже СКАЧАТЬ