Парадиз. Евгения Бильченко

Чтение книги онлайн.

      С витой капители пилястры

      Свисая, душа видит ад:

      Людское занудное лядство,

      Где ты идентичен как ляд

      Всему, что внизу копошится,

      О ступни атлантов башкой

      Бодаясь, как лох и лошица,

      Попавшие в царский покой.

      Нам Бог подарил мирозданье —

      Акме своих дивных скульптур,

      А мы его сделали sральней

      И спальней для дурней и дур.

      Нигде не найти коммунизма.

      А liberty – вовсе отстой.

      Но небо сегодня – так низко,

      Что всяк метр и в кепке – святой.

      Из злата и сребра традиций

      Устроен этнический фарс.

      И даже хорошее диско

      Бледнеет под натиском фар

      Поддатого лазера техно.

      Что ж, дух твой сердитый окреп:

      Готовь для невест тили-тесто,

      Начитывай Тиллиху рэп.

      Слагай из своих азиатчин,

      Где рядом, тихи и лихи,

      Святые стоят и команчи,

      Философы и пастухи.

      Покуда твой недруг красивый

      Красе твоей кажет кулак,

      Люби, если можешь, Россию:

      Не «в пику». Не «за».

      Просто так.

      В этом городе можно болеть,

      Выедать пацанам мозг.

      Дружить с бабулей библиотечной,

      Дружить с лимоновцем.

      Иметь вид гурии в камуфле,

      В цветном свитерочке – птенчика.

      Пить чай, переругиваясь сквозь пышки,

      С анархистами и системщиками.

      В этом городе можно с утра

      Начинать ненавидеть погоду,

      Больное горло,

      Гулкой парадной сырые своды.

      Сантехника пьяного, что из ЖЕКа,

      Поломку назвавшего дребеденью.

      Сантехника трезвого, Интернет, СПб,

      За большие деньги.

      В этом городе можно совсем

      Не иметь ничего своего,

      Кроме души: вот – его козырь!

      Вот – его главное торжество.

      Вот то, чем берёт он мир,

      Особо не напрягаясь.

      Вот почему – Ломоносов

      И Россия его – нагая,

      Нежная, уязвимая, —

      Из безгласного бытия

      Целомудренных изб,

      Из тайны саврасовского ручья,

      Поднимается в полный рост здесь,

      Изгибается черной кошкой.

      И есть в ней – демон.

      И ангел – есть.

      И я уже есть – немножко.

      Вечер морозный стоял, лихой. Крещенские времена.

      Над Преображенским таврийской дыней зрела

                                                                    северная луна.

      Не доходя до турецких пушек, я втаптывала бычок

      Во глубокий, почти первобытный, снег, прижимаясь

                                                                     СКАЧАТЬ