Название: Сцены частной и общественной жизни животных
Автор: Коллектив авторов
Издательство: Редакция журнала ""Новое литературное обозрение""
Жанр: Зарубежная классика
Серия: Культура повседневности
isbn: 978-5-4448-0416-2
isbn:
Я двинулся в путь утром, намереваясь исполнить мой замысел, но не прошел и половины лье, когда из узкого ущелья раздались голоса: «Медведь! Медведь!» Не успел я остановиться, чтобы прислушаться к этим незнакомым звукам, как упал, сраженный невидимой рукой. Пока я катался по земле, четыре огромных Пса в сопровождении трех Человек набросились на меня. Несмотря на боль от раны, я долго боролся с Псами, но в конце концов от укуса одного из этих безжалостных Зверей лишился чувств.
Очнувшись, я обнаружил, что привязан к дереву веревкой, проходящей через кольцо, вдетое мне в нос. Дерево росло подле дома, располагавшегося в горах, но у большой дороги. Все происшедшее казалось мне сном – но увы! иллюзия длилась недолго! Очень скоро я постиг всю глубину моего несчастья. Мне стало совершенно ясно, что если жизнь мне сохранили, то о свободе надобно забыть, ибо с помощью рокового кольца, которое мне непостижимым образом вдели в ноздри, слабейшее создание в мире может подчинять меня своим желаниям и прихотям. О, как прав был Гомер, когда сказал, что потерявший свободу теряет половину своей души![291] Размышления о собственной судьбе заставляли меня еще острее ощущать унижение и страдать от рабского состояния. Именно в эту пору я осознал яснее, чем когда-либо, в какую ловушку заманила меня гордыня, внушившая мне, будто я могу не зависеть от внешнего мира. В самом деле, что изменилось в моем положении? Я по-прежнему мог любоваться простором небес, величавыми цепями гор, лучезарным сиянием солнца, светом луны и блеском звезд. Отчего же эти красоты природы перестали меня радовать? Я вынужден был признаться самому себе, что в глубине души не отрекся от мира и только потому смог прожить вдали от него несколько лет подряд, что всегда был уверен в возможности воротиться назад, лишь только захочу.
Вы станете великим ученым, а я объявлю об этом всему миру
Я оцепенел от отчаяния; так прошло несколько дней. Однако сознание собственной слабости помогло мне смириться с несчастьем. А из смирения родилась надежда, и постепенно душа моя исполнилась покоя, какого я прежде не ведал. Вообще, если бы что-либо могло заменить утраченную свободу, я бы, пожалуй, почти совсем забыл о своем рабском состоянии, ибо вел жизнь весьма приятную: хозяин мой обращался со мной в высшей степени учтиво, как с сотрапезником. Ночи я проводил в стойле вместе с несколькими другими Животными мирного и общительного нрава, а днем сидел под платаном у порога дома и наблюдал за беготней хозяйских ребятишек, относившихся ко мне с большой нежностью, а также за проезжавшими экипажами, и потому никогда не скучал. По воскресеньям крестьяне и крестьянки из окрестных деревень приходили плясать подле моего платана под звуки волынки; ведь хозяин мой был владелец постоялого двора. В его заведении горцы в дни отдыха сдвигали стаканы и распевали веселые застольные СКАЧАТЬ
291
«Если власти хозяина раб над собою не чует, // Всякая вмиг у него пропадает охота трудиться. // Лишь половину цены оставляет широкоглядящий // Зевс человеку, который на рабские дни осужден им» (Одиссея, XVII, 320–323; пер. В. А. Жуковского). Эту фразу Гомера во второй половине XVIII – первой половине XIX века цитировали самые разные авторы, от присяжного сочинителя похвальных слов А. – Л. Тома, использовавшего ее в 1765 году в похвальном слове Декарту, до философа Пьера Леру в книге «Человечество» (1840).