– Все будет хорошо! Вот увидишь, – улыбнулась няня морщинками. Ее теплая рука погладила меня по щеке, вытирая жаркие дорожки слез.
– Тук-тук-тук! – послышался стук.
– Пошли прочь! – крикнула няня, прижав меня к себе. Я всегда удивлялась тому, насколько моя няня была глазливой. Когда от папы долго не было письма, няня тоже сказала: «Все будет хорошо, не беспокойся деточка!». А потом пришел поверенный отца и сообщил ужасную новость!
– Откройте, мисс! Это жандармы! Мы вынуждены выселить вас по требованию хозяина! – послышался громкий и хриплый голос.
Ночлежка притихла. Скандалы тут же прекратились. Еще бы! У многих здесь были проблемы с законом.
Дверь распахнулась. На пороге стоял скрюченный старик в огромной шляпе и серой одежде. Позади него стояли молодчики в форме жандармов с желтыми полосками на рукавах и желтыми пуговицами.
– Я заплачу! – крикнула я, срывая брошь и бросая в хозяина. Тот нагнулся, поднял ее и положил себе в карман.
– Это за тот месяц, – кивнул он, потирая узловатые руки, скрюченные подагрой.
– Вот! Забирайте! – швырнула я гребень, пока нянюшка пыталась меня остановить.
– Это за позапрошлый… – снова кивнул хозяин, поднимая и пробуя на единственный зуб мой золотой гребень. – Но за этот вы не заплатили!
– Ах вы… ч… ч… ! – я хотела выкрикнуть ругательство, но забыла. Няня всегда говорит, что у меня слишком аристократичный акцент в ругательствах. И даже пыталась ставить произношение.
– Пройдемте, дамы! На выход! – жандармы скрутили нас, ведя по коридору.
– Вы не имеете право ко мне прикасаться! – взвизгнула я, оказавшись в руках молодого сержанта. – Я графиня!
В суматохе вдруг послышался грохот падающего тела.
– И чтоб руки не распускал, негодник! – отряхнула воробьиные ручки няня, глядя на лежащего на полу и стонущего усатого лейтенанта.
Усилиями четверых жандармов няню удалось скрутить. На нее смотрели с опаской, ведя под конвоем, как опасную преступницу.
Все постояльцы ночлежки высыпали из своих комнат, посмотреть на то, как нас вышвыривают за дверь. Грязные, уставшие, серые лица каждый раз расцветали счастливыми улыбками, когда кому-то было хуже, чем им.
– Вон отсюда! – выкрикнул хозяин, когда мы очутились под проливным дождем. – А то поглядите, Принцесса Алмазных Копей!
– Как вы смеете так обращаться с моей женой? – послышался знакомый голос из стоящей возле ночлежки роскошной кареты.
– Мерзавец! – выкрикнула я карете.
Он что? Так и не уехал? Дверца широкой кареты открылась, а оттуда вышел поверенный. Он протянул руку господину. Но тот ударил его по руке, спускаясь сам вместе с креслом. Поверенный только улыбнулся, СКАЧАТЬ