Горячий снег. Батальоны просят огня. Последние залпы. Юность командиров. Юрий Бондарев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ улыбнулся Веснину голубоватыми, неуловимо цепляющимися за его глаза глазами. В них не было того выражения защитного деревенского простодушия, какое было, когда разговаривал с Бессоновым; в них просвечивало желание деликатно не обидеть, желание не переступать определенных субординацией граней.

      – Разговор шел о том, что вам и командующему армией удобнее было бы для руководства боем сейчас находиться там, где нет все-таки такой угрозы вашей безопасности. На энпэ армии, например.

      – То есть? Переехать с энпэ дивизии на энпэ армии? Сейчас?

      – На энпэ армии еще возможно проехать через северо-западную окраину станицы. Я проехал именно этим путем. Там еще сравнительно спокойно. Другой дороги уже нет. Своими глазами видел немецкие танки на улицах. Но и эту дорогу с часу на час могут перерезать…

      – Переехать на энпэ армии, вы сказали? Разве эта забота входит в ваши обязанности? – спросил Веснин и пожал плечами.

      – Товарищ член Военного совета, – с некоторой обидой и упреком, удивляясь наивной прямоте дивизионного комиссара, ответил Осин, – в данном случае, как я сказал, это не мое личное мнение. Но нередко некоторые превратности боя заставляют проявлять беспокойство и меня.

      – Ах да, да-а, – протянул Веснин. – Да, да, беспокойство… Но я тоже обеспокоен, товарищ Осин. И командующий – не менее меня. Это же естественно. Думаю, что и ему известно, что пехота – это руки, танки – ноги, а полководец – голова… Потеряешь голову – потеряешь все. Бессонов не из тех, кто теряет голову, рискует без надобности.

      Намеренно сказав это, он несколько секунд с пытливым интересом разглядывал кудрявые, слегка примятые шапкой белокурые, еще влажные волосы Осина, его широкий лоб, немного крючковатый нос, его округлое здоровой полнотой лицо от природы сильного, с крепким током крови и крепкими нервами человека и вроде бы впервые разглядел прямые белые ресницы и льдистые искорки упорства в голубоватых глазах полковника, который в то же время был мягок в каждом своем слове. И щеки Веснина начали гореть, покрываться пятнами, и что-то неприязненное, как разочарование, подымалось в нем против Осина – против его спокойного и прочного здоровья, покатого просторного лба, белых ресниц, против этих его, казалось безобидных, полусоветов и этой сдержанности и вежливости, за которой была скрыта осторожная и деликатная принадлежность к особой охранительной власти, что в силу многих обстоятельств нужна была, существовала рядом, в одной армии с Весниным, выполняя необходимые функции, никогда не вмешиваясь в обстановку боя, и Веснин, подавляя раздражение, поднялся от стола.

      – Значит, товарищ Осин, – сказал Веснин и с пятнами на щеках, засунув руки в карманы полушубка, прошелся по блиндажу, – значит, в связи с обстановкой в дивизии генералу Бессонову и мне нужно оставить этот энпэ? Но в конце концов вы же знаете, что на войне никто, нигде и никогда не гарантирован ни от осколков, ни от пули. Ни на энпэ армии, ни на энпэ дивизии. – Веснин вдруг увидел белокурый затылок Осина, его круглую подбритую СКАЧАТЬ