– Нет, не спешу. Как угодно, на ваш вкус.
Павлов встал и направился к резному деревянному буфету. Тот смотрелся бы нелепо где угодно, кроме этого особняка.
– Мне сейчас должны привезти щенков, – сказал он заговорщицким тоном. – Бульдога, лабрадора, корги. Буду выбирать новую собаку Павлова.
Он захихикал, призывая меня оценить шутку.
– А почему щенка?
– Ну я не рассчитываю постоянно пользоваться псом как методом спасения, – пояснил Павлов. – А уж если заводишь собаку, то надо брать щенка, чтобы вырастить под свой характер. Верно?
Он вернулся с двумя бокалами.
– Виски, – сказал он, ставя бокалы на стол. – В честь нашего повторного знакомства.
Я взял бокал. Посмотрел на Павлова. Помедлил секунду и сказал:
– Если я сейчас выпью, то сильно пострадаю.
Мультимиллионер изменился в лице. Вначале он улыбался. Потом помрачнел. Покачал головой.
– Даже не…
Он взял бокал из моих рук и сделал глоток. Уставился на меня. Сказал с вызовом:
– Ну?
– Значит, дело не в напитке, – ответил я. Встал, прошёлся по комнате. Посмотрел в окно. Павлов следил за мной, полуоткрыв рот. Он выглядел ошарашенным, но совершенно точно не отравленным. – Валим отсюда! – крикнул я и бросился к выходу.
Павлов замешкался, так что на бегу я подхватил его и потащил-понёс перед собой. Хорошо, что он не был толстым, плохо, что был мускулистым.
Но хотя бы не сопротивлялся!
Я не то распахнул, не то вышиб дверь икорно-трюфельным магнатом, когда стекло раскололось, в гостиную влетел дрон и взорвался сотнями крошечных термальных игл. Мне прошило всю спину, пиджак вспыхнул и сгорел вместе с рубашкой. Под потолком гостиной стали рваться баллоны с противопожарным гелем.
Я упал на пол, откатил Павлова в сторону и застыл, тяжело дыша. Мы оказались в комнате, которая на языке богатеев называлась курительной или кальянной, во всяком случае тут были кресла, столы, пепельницы и кальян.
В спине и груди жгло нестерпимо, пол заливало кровью. Я откашлялся, выплёвывая тонкие раскалённые иголки. Где-то выла сирена, на спине тлели остатки рубашки. Поднявшись, я скинул остатки испорченной одежды. Брюки вроде как уцелели. Павлов возился на полу, тараща на меня глаза.
Вбежал охранник, для разнообразия – женская особь хоппера. И, не разбираясь, всадила мне в грудь четыре крупнокалиберные пули.
– Да хоп обеих ваших матерей! – завопил я, кидаясь к хопперше. Она, конечно, действовала с перепугу, но так же нельзя!
Хопперша взвыла от страха и всадила мне пулю прямо в глаз.
– Уймись, дура! – крикнул я. Это было реально больно! Я отобрал у неё пистолет, выбросил куда-то в сторону. Проморгался, вытер залившую лицо кровь. Хотелось пить. Доктор говорил, что это тоже чисто психологическое…
Хопперша с криком выбежала в СКАЧАТЬ