– Прекрасно, Охим, прекрасно! Он гнался за тобой?
Вольноотпущенник отрицательно помотал головой.
– Я говорил тебе – он тугодум. Поди не сообразил, что письмо ему послал не Клавдий, – юноша захихикал и стал похож на хорька. – А теперь мы богаты, и первым делом я намерен переехать из этой дыры в приличное жилище. Снимем дом или большой ценакул на втором этаже. Там четыре комнаты, балкон, отдельная кухня. Только ванной нет, зато общественная баня рядом.
Охим что-то промычал в перерывах между судорожными вдохами. Хозяин понял его по-своему:
– Да-да, я мастерски провернул дельце! Какая удача, что мне довелось засидеться допоздна у Тита Вария – вернись я раньше, не застал бы пожар и этого извращенца. Знаешь, кто мы, Охим?
– Шантажисты? – предположил тот, утирая вспотевший лоб.
– Дурак, – поморщился юноша. – Мы стражи и лекари нашего развращенного общества! Находим гнойник, вскрываем его и – бац! – организм выздоравливает. Благодаря нам Манилий больше не посмеет устраивать поджоги.
Вольноотпущенник скорчил скептическую гримасу и возразил:
– Я не был бы так уверен, господин мой. Все прошло слишком уж гладко: я просто подобрал брошенный кошель и убежал. Даже полнейший глупец захотел бы выяснить, кто явится за деньгами, но Манилия я не заметил. А если он не так туп, как тебе показалось, и понял, что мы живем неподалеку? Выход из кожевенной лавки ведет прямиком к нашей инсуле, другие дорожки и переулки вечно чем-нибудь забиты. Ему ничего не стоило просчитать, куда я подевался.
– Не говори чепухи, – отмахнулся хозяин. – Почему же тогда он не ломится в нашу дверь?
– Потому что он сам затеял что-то против тебя. Ну подумай, станет ли Цезарь держать при себе какого-нибудь безмозглого болвана да еще прочить его в квесторы?
Но юноша уже не слушал: он рассыпал по столу монеты и теперь жадно перебирал их, любовно обводя пальцем чеканных Диоскуров. Мечты унесли его далеко за пределы убогой квартирки на четвертом этаже: он уже представлял себя народным трибуном, выступающем в белой тоге перед завороженной публикой. Да что там горожане – сами сенаторы станут восторженно приветствовать его. «Это же Гай Фуфий», – будут они шептать друг другу, завидев его на форуме. Он потребует отменить закон о продаже имущества должников, и больше никто не испытает таких страданий, какие выпали на его долю.
– Сто тысяч сестерциев – хорошо, но мало, – пробормотал он вслух. – Говорят, Цезарь вручил столько же Марку Антонию, было бы славно прибрать их к рукам.
Вольноотпущенник, успевший удобно устроиться на своем коврике под окном, вскочил, словно пес, потревоженный резким звуком.
– Марк Антоний?! – вскричал он. – Да ведь у него сотни зловещих прозвищ, и Немейский лев – самое безобидное из них! Он поймает нас и вздернет на дереве, не СКАЧАТЬ