Старик каменным истуканом сидел в позе лотоса.
Глаза старика блаженно прикрыты в сладком покое транса.
Дыхание его, как и его покой, никто не тревожил.
Разве что его кэнин заходил раз в день, чтобы оставить воду и еду. Ещё раз в неделю старик выходил для умываний и смены одежды. Вот и всё действие. В остальное время старик сидел. Единственное движение, которое происходило в его комнате – меч. Тот неустанно кружил вокруг старика по часовой стрелки остриём вниз, с одной и той же скоростью изо дня в день.
В очередной раз пролетая возле полуприкрытого окна, заточенный метал катаны наполнился алым светом заходящего солнца. Кровавый пожар равномерно наполнил древнее оружие ослепительным сиянием. Секунда другая и меч внезапно остановился. Настолько резко произошла эта остановка, что рукоять по инерции качнулась вперёд, не ожидая такого поворота событий. Повиснув в недолгих раздумьях, меч со свистящим облегчением рухнул вниз, вонзаясь в деревянный пол устланный татами. Пройдя бамбуковый мат насквозь, катана так и осталась стоять столбом перед стариком, на добрую половину лезвия уйдя в пол.
Старик медленно открыл глаз.
Его дыхание превратилось в долгий хриплый выдох.
Старик с трудом встал, повернувшись спиной к мечу. Тот навсегда останется в одиночестве маленькой комнаты и никто не посмеет его тронуть. Пусть – он заслужил отдых после стольких лет работы.
Старик тронул скользящую перегородку, которая служила дверью между комнатами, и та услужливо скользнула в сторону, открывая старику путь. Там его ждал верный слуга – кэнин.
– Свершилось? – поднял он взгляд на старика.
– Да… – одними глазами ответил тот.
– Значит, пора? – смотрел кэнин с вопросительной надеждой.
– Пора… – кивнул старик.