Ячея. Юрий Зафесов

Чтение книги онлайн.

      Вчера мне думалось светлей!

      О, небо, хищных туч вокзал,

      греми, раскалывайся, лей

      и в землю молнии вонзай!

      Сквозь думу падшего листа,

      сквозь профиль – рваный и резной.

      Какая злая нагота

      перед грядущей белизной!

      Рано светает.

      Поздно темнеет.

      Время сметает

      всех, кто не смеет.

      Гулкие ночи.

      Серые стены.

      Жизнь позвоночных

      странных растений.

      После паренья —

      будничность ада.

      И озаренье —

      после разлада.

      Чур! До свиданья!

      Разум коснеет.

      Поздно светает.

      Рано темнеет.

      Нет тебя! Что, не верится?

      Грезят ресницы инеем.

      Просто вот взяли ветреность

      и наделили именем.

      Просто вот взяли облако

      и населили ливнями.

      Ливни пришлись на олуха

      с отчеством, но без имени.

      С отчеством, будто с посохом,

      он поспешил за облаком

      чертополохом, всполохом…

      если б не встреча с обухом.

      Обух молвы для олуха

      пестует грех отпущенный.

      Ветреность… чувство облака…

      рваное и гнетущее.

      Ночами

      трудно засыпаю,

      и на подушке

      мне неуютно

      как сипаю

      на жерле пушки.

      Раздумий

      знобкая минута

      в зиянье тает.

      И даль запахнута,

      и утро не наступает.

      Я, изнемогший

      чуткой ночью,

      бреду по полдню.

      Где сон со сне,

      где мир воочью,

      уже не помню.

      Мир перепутий

      и развилок

      в сентябрьской

      дрожи

      И тот, кто студит

      мне затылок,

      роняет вожжи.

      Смешно зимой не видеть снега.

      Вернее, грустно – не смешно.

      И вот скрипит, скрипит телега,

      везя промерзшее окно —

      ослепший дом в пустое поле,

      в бесснежье спекшейся зимы,

      в раздумья, что родятся после,

      как в клочья рваные дымы.

      Скрипит, скрипит по лютой стуже,

      устав от частых проводин.

      Ты говорила; «Будет хуже,

      Когда останешься один»…

      Когда заря из мглы восстанет

      с недомоганием, с трудом.

      Ведь не телега – просто ставень

      из этих мест увозит дом.

      В кромешной темени светла,

      во сне потягиваясь сладко,

      ты прошептала-обожгла:

      «Я – оловянная солдатка…»

      Очнись, опомнись и найди

      для жизни мирные пароли!

      Пусть оловянные дожди

      лудят изношенные кровли.

      Пусть проводившая меня

      калитка стонет тихо-тихо

      и посреди большого дня

      рыдает старая пластинка,

      свою сжигая колею…

      Любовью,

      ревностью ли мучась,

      благословляю я твою

      непредсказуемую участь.

      Сырой земли

      ветвиста память,

      черемух мутная зима.

      И постепенно проступают

      на синем черные дома.

      Природы память

      в третьем ком-то,

      кому не помнить суждено

      кипящий свет,

      оконный контур

      и два дыхания – в одно.