Без срока давности. Константин Гурьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ развернули зонты, накинули капюшоны или просто прикрылись кто чем смог и продолжали скользить дальше, прячась от ливня. Натыкаясь друг на друга, люди стервенели, будто враз став под своими укрытиями еще собраннее и злее. Хотя уж куда злее-то…

      «Ты чего это сам себе жить мешаешь, Корсаков? – мелькнуло в голове. – Ты отдыхал четыре дня, и не надо все разом портить! Думай о хорошем!»

      Но мысли о хорошем не спешили… Корсаков посматривал на небо, пытаясь найти хоть какие-то намеки на прекращение дождя, и не находил их…

      Ну и ладно, решил он, когда до дому было всего ничего, ничего серьезного сегодня делать уже не хочется, значит, надо готовиться к ближайшему будущему, и, заехав в супермаркет, затоварился на неделю. Шагая с пакетами к подъезду, он увидел на скамейке что-то знакомое. «Предчувствия меня не обманули», – вяло огорчился Корсаков.

      На лавочке возле подъезда сидел Гоша Дорогин, репортер светской хроники, человек тусовки и старый товарищ Корсакова. Правда, Дорогин Корсакова не увидел. Он вообще никого не мог видеть, погруженный в сон пьяного человека. Корсаков, переложив все пакеты в одну руку, второй потряс Дорогина за плечо. Дорогин тотчас открыл глаза. Это был взгляд человека, отрешенного от окружающего мира.

      – Не поверишь, я тебе звоню, а ты не отвечаешь, – сообщил он. – Ты где был-то?

      – Да отдохнуть уезжал на выходные, – улыбаясь, ответил Корсаков. – А ты что тут делаешь?

      – Я тут с поминок иду, Игорь.

      – С поминок? А кого поминали?

      И тут Гоша ожил, лицо его дернулось, губы как-то безвольно расплылись. Он помолчал, и видно было, что пытается взять себя в руки. Помолчав, проговорил быстрым, деревянным голосом:

      – Милку хоронили.

      – Милку Гордееву? – бессмысленно переспросил Корсаков.

      …Милка Гордеева…

      Лет десять назад Корсаков и Дорогин только начинали свой «московский путь», и, как часто бывает, двое «приблудных» невольно объединились в «группу взаимоподдержки». Позднее, правда, пути их разошлись, но связка, спаянность, рожденная и проверенная во многих редакционных сражениях, осталась. Именно тогда и начался у Гоши Дорогина бурный роман с Милой Гордеевой, а Корсаков, по праву и обязанности друга, регулярно был посвящаем в подробности отношений, становясь для Дорогина и советником, и прокурором, и адвокатом, и попом, принимающим исповедь.

      Людмила была женщиной яркой, упорной, всегда достигающей нужного результата. Она и Гошу долго тащила за собой на верхние этажи, но что-то потом случилось между ними. Случилось, видимо, что-то серьезное, потому что Дорогин и слова об этом не проронил, а Корсаков не решался спрашивать.

      Ну, в общем, вот так… А сейчас, стало быть, Людмила умерла, и Дорогин переживает смерть близкого человека. Именно – близкого. Что бы там ни говорили, а наши привязанности потому и называются привязанностями, что крепятся к нам надолго, порой навсегда, пожизненно.

      – Ну, пошли ко мне, – помолчав, решил Корсаков. – Сейчас хоть поешь по-людски.

      Корсаков быстро накрыл на стол, выложив для начала то, что нужно было только порезать, но, войдя в комнату, увидел, что Гоша спит. Он улегся на диван, накрывшись пледом. Ну, и это хорошо, подумал Корсаков. Пусть проспится.

      …Корсаков проснулся, как от толчка, неожиданно и напряженно: он ощутил присутствие в квартире чужого, квартира была наполнена табачным дымом. И сразу же вспомнил: у него ведь Гоша Дорогин остался ночевать.

      Корсаков вышел на кухню. Гоша сидел у стола, курил. Увидел Игоря, сообщил:

      – А я тебя жду не дождусь. Кофе твоего хочу – аж зубы ломит.

      – Кофе получишь, – пообещал Корсаков. – А ты рассказывай, что случилось? Когда она умерла? Что произошло? В общем, все, что знаешь…

      Дорогин затушил сигарету, закурил новую.

      – Толком я и сам не знаю. Мне только вчера утром Томка позвонила…

      – Томка – это та пигалица? – уточнил Корсаков.

      Он вспомнил, как встретил однажды Дорогина с Милой и девчушкой-нескладехой, испуганной и сердитой, дочерью Милы, приехавшей на каникулы в Москву из сибирского своего захолустья. Видимо, не случайно Мила привозила в Москву дочку, просила Гошу «показать девочке Москву» и выделяла для этого своего водителя с машиной, и дочери денег давала столько, что хватило бы на ужин где-нибудь в «Метрополе». Видимо, хотела задеть в нем семейную жилку и самой остепениться. Не получилось…

      – Ты бы ее сейчас видел. – Гоша сразу же понял, о чем говорит Корсаков. – Такая, брат, невеста вымахала, – и замолчал, слезы потекли по его лицу. – Понимаешь, – продолжил он после долгого молчания, – на поминках-то я почти не пил. Это потом, у Томки, набрался, пока разговаривали.

      Игорь СКАЧАТЬ