– Апельсины! – вывалил высокий мужчина с круглым лицом, опоясанным баками с начавшейся сединой, горку оранжевых шариков.
Несколько фруктов упало на пол, закатились под койку Тёмы. Она только ноги приподняла, не мешая им улепётывать из властных отцовских рук.
– С ума сошел! Зевс! У нее аллергия! – собирала мама Тёмы оставшиеся на больничном столике апельсины обратно в авоську.
– Ей нужен витамин Цэ! Киви, апельсины, лимоны, – загибал пальцы Зевс, стоящий возле путаных жалюзи в палате дочери.
Он был готов до бесконечности перечислять фрукты, лишь бы не дать женщине в красном джинсовом сарафане и слова вставить.
– Грейпфрут, манго, черная смородина…
– Она станет красной. Начнет чесаться! – прыгала вокруг оппонента Марина, тыча в цвет своего платья. – Вот такой она была в три года. Ты забыл? Конечно! – отмахнулась она, – вечно на фабрике торчал. Потом, всегда потом, – выронила апельсины Марина и отвернулась к окну, сдерживая слёзы.
Она не хотела расстраивать дочь. Пыталась проморгаться, растягивала губы в улыбке, помня, что читала – натянутая улыбка тоже снижает уровень стресса. Лживая улыбка обманывает мозг, и тот выплёскивает эндорфины.
– Папайя! – крикнул Зевс максимально звучно, обдавая бывшую супругу облаком вчерашнего перегара.
– Дочь в клинике, а ты за бутылку? – отбежала Марина от окна, сжимая авоську, чтобы ни один апельсин не остался у Тёмы.
– Что за крики? Доброе утро.
Когда Максим вошел в палату Пчёлкиной, он застал её раскачивающуюся на кровати с двумя прижатыми к ушам ладонями и пару бывших супругов, орущих друг на друга. Отец Тёмы загибал пальцы, облокотившись на мешанину изогнутых жалюзи больничного окна.
Не прошло и суток, как на этом самом подоконнике Максим целовался с Лоной.
Он скорее отвернулся, чтобы не краснеть так, словно бы диатез у него.
– Максим Вадимович, простите. Зевс бушует, – ринулась Марина к врачу. – Тёме нельзя витамин Цэ, у нее диатез!
– Мам…!
– Фрукты надо кушать, не фастфуд и газировку, от которой у дочери понос.
– Пап!..
Максим призывал обоих к спокойствию:
– Родители Пчёлкиной, успокойтесь. Система питания в больнице регламентированная. Не уверен, что кто-то накормит пациентов газировкой или папайей.
– Достали вы все…
– Артемида! – пробовала остановить её мать, но дочь увернулась от требовательного материнского захвата.
– Оставьте меня в покое!
Тёма вырвалась в коридор, ловко обойдя три кегли из отца, матери и раскрасневшегося Макса.
Она пробежала несколько коридоров, поднялась по лестнице и уставилась на запертый люк, что вёл на крышу. Как ей хотелось просто посидеть на свежем воздухе, посмотреть на город, вдохнуть ароматы неба с привкусами пыли, рябины и желудей.
Но открыть в психушке люк на крышу… такое себе решение.
– Я СКАЧАТЬ