Я помню музыку Прованса. Анн-Гаэль Юон

Чтение книги онлайн.

      На эту книгу меня вдохновил дневник, переданный мне бабушкой в то лето, одно из последних, что мы провели вместе.

      Забвение – самое искреннее из всех прощений.

      1

      Эта история начинается в Провансе, в маленькой деревушке на холмах, окруженной виноградниками и залитой солнцем. По улочкам, между домами, крытыми круглой черепицей, плывет запах горячего хлеба, или душистого кустарника, или моря – смотря откуда дует ветер. На вершине холма стоит розовый домик, увитый глицинией и обсаженный оливковыми деревьями.

      Не обращая внимания на жару, которая своим нежным прикосновением уже нагревает камни, Жанина прячется от всех за закрытыми ставнями и пишет. О детстве, о войне, о партизанах. О Провансе, о танцевальных вечерах, о безудержном веселье. О нежности. Перед ней кожаный бювар, толстый дневник, черно-белые фотографии. Вот юноша обнимает за талию улыбающуюся девушку. Ей не больше пятнадцати лет, пухлые щечки, купальник в клетку. Темные волосы прихвачены по бокам скромными заколками. Влюбленные позируют на песке. Красивые и счастливые.

      Часы бьют девять. Пора принимать лекарства. От чего все эти разноцветные таблетки? Непонятно. Но Жанина прилежно принимает их – надеется, что врач сочтет ее благоразумной пожилой дамой. И каждый раз будто снова слышит, как он бормочет себе под нос. Старческая деменция. Сперва она улыбнулась шутке. Но врач произнес фразу, полную длинных слов, за такие в скрэббл дают втрое больше очков. Альцгеймер. Нейродегенерация. Необратимая. Жанина пыталась обнаружить в глазах врача надежду. Напрасно. Ушла испуганная, сжимая в руке рецепт. Вечером, читая медицинскую энциклопедию, она поняла: по мнению врача, что-то в ней уже умерло.

      Жанина представляет себе свою память как утес, который хотят повалить ветра. Как скалу, которую подтачивает каждая набегающая волна. И вот уже месяц каждое утро, помыв посуду и застелив кровать, Жанина пишет. Усевшись перед портретом обожаемой внучки Джулии. Пишет, чтобы внучка знала, откуда родом. А главное, чтобы пролить свет на тайны, которые терзают саму Жанину. Засвидетельствовать, рассказать, а может, и простить – насколько это вообще возможно. Когда умираешь, больше всего жалко тех, кто остается, ведь часть их жизни уходит вместе с тобой.

      Жанина достает из обувной коробки фотографию – как будто участник телеигры «Мотюс»[1] вынимает из барабана черный шар и теперь должен пропустить ход. Тревожная музыка и расстроенные лица игроков. Ее отец. Ее черный шар.

      Кто-то звонит в дверь. Жанина выглядывает в окно. Люсьена уже входит во двор. Жанина спешно собирает бумаги. Прячет коробку в шкаф и накрывает одеялом.

      – Жанина, это я! Я приготовила тебе лазанью. Жанина, ты дома?

      Жанина второпях закрывает шкаф и идет на кухню к Люсьене. Из-за больного колена та прихрамывает, но, увидев Жанину, улыбается. Люсьена стареет. Осунувшееся, изможденное лицо, юбка до полу – она словно сгибается под тяжестью лет. И все равно, сгорбленная, морщинистая, для Жанины она остается младшей сестренкой. Люсьена – родной человек. Она заходит два-три раза в неделю перед обедом. Два километра пешком после мессы. Дорога идет в гору, зато для ног полезно. Люсьена приносит пирог с инжиром или рататуй, журналы и лекарства. Обнявшись, они громко целуются, счастливые, что снова вместе. И, как обычно, садятся за стол, покрытый клеенкой. По кухне гуляет солнечный луч. Еще рано – та самая пора, когда женщины урывают свободный часок между утренними и дневными хлопотами.

      Уткнувшись в газету, Люсьена изучает гороскоп. Ее жизнь определяют проповеди отца Мариуса, прогнозы погоды и астрологические предсказания. «По крайней мере, когда Люсьена окажется на небе, она там не пропадет», – думает Жанина.

      – Ну что, милая Люс? Что там пишут в твоей газете? Умрем мы сегодня или еще подождем?

      Люсьена поднимает глаза.

      – Смейся! СКАЧАТЬ