– Не верю! – рявкнула женщина в ответ. – Может, мошенники позвонили какие – щас нейросети любой голос подделают! Где-то данные достали, и давай прикалываться, сволочи! Пока извещение от военкомата не получу, буду надеяться!
– Верочка, ты, главное, не нервничай! Успокойся, слышишь?!.. Валерьянки попей! Есть у тебя дома валерьянка?
– Нахрен не нужна мне валерьянка!!!.. Мать знает?
– Мы к ней сейчас поедем и всё расскажем! Купим успокоительного, конечно… А то из военкомата ещё не заявились, а все бабки-соседки уже в ворота ломятся, новостью поделиться – Димка наш уже двух престарелых сорок от калитки перехватил! Обругал их, говорит: «Два внука взрослых, сын старший, две невестки – чего прётесь?!.. Сказать, думаете, некому?!».
– Понятно. Чёртово село… Ладно, давайте! Мне надо подумать.
Отрубив вызов, Вера провалилась в немой ступор, так и оставшись стоять посреди комнаты. О том, чтобы продолжить дальше печатать новую главу, не было и речи. Услышанное, обрушившись на её голову хуже кирпича с крыши многоэтажки, казалось нереальным бредом.
Костя всегда возвращался. Просто пропала связь, как и бывает в местах боевых действий! Или кто-то грязно пошутил, чтоб у него язык отсох… Они же общались в What’s App буквально недавно! Её мужа с кем-то перепутали!
Через полчаса произошла разморозка шокированного сознания и началась истерика. Ягодкина заметалась по комнате пуще затравленного зверя, разевая в уродливом глухом крике рот и умываясь слезами. Воздух пустым шипящим свистом вырывался из груди, не давая облегчения.
Костя не мог вот так их бросить. Он обещал вернуться. Писал, что на фронте тихо. Что местные – народ спокойный, приветливый. Рассказывал, что шашлыки с сослуживцами из свежей баранины да уху наваристую на костре варганят. Как же так-то?! Как нет его?!.. Херня.
Только ближе к вечеру удалось с горем пополам взять себя в руки. Южный ласковый ветерок влетал в раскрытое окно вместе с лучиками заходящего солнца. На кухне смотрел телек ничего не подозревающий сын.
«А ведь Сеньке всего девять», – пронеслось в её истерзанной головушке. – «Как объяснить, что он теперь сирота?.. Всё неправда! Чушь собачья! Костя вернётся! Он не мог нас оставить! Двадцать лет в Чечне прослужил, а тут четыре месяца на чужой земле – и конец? Может, в плену оказался? Или пропал, но скоро объявится?».
Квартира в ипотеке – считал рациональный мозг, отключая женщину от происходящего, – пять кредитов, что висели на муже. Сама она всё это не потянет. Какие варианты? Продать квартиру, вступив в наследство, закрыть долги, съехать с Краснодара в пригород, что подальше, приобрести маленький завалящийся домик. Им с сыном многого не надо.
Да чего она Костю хоронит, а?!.. Извещения из военкомата нет. Опознания – тоже. Дура! Костя вернётся. Он всегда возвращался.
С этой мыслью в одиночку, скрывая от сына зарёванное лицо, Вера легла в кровать, вытащив из шкафа все вещи мужа и обложившись ими с ног до головы вместо одеяла.
Поспать толком не удалось. Сон был прерывистый, мрачный, тревожный. А при пробуждении раненое сердце ныло ещё нестерпимее. С соболезнованиями около полуночи написал сначала кум, потом ростовские друзья мужа, к которым на ночёвку приехал прапор Коля. Глупые! Фактов никаких на руках нет – нефиг и верить непонятно чему.
06.2022
Похоронили Костю через два дня, на новом кладбище станицы, с почётным караулом. Приехал глава поселения, знавший Арину Ивановну, Верину свекровь, лично – она нянчила в детском саду обеих его дочерей. Вместе с главой присутствовали военком, ещё какие-то местные шишки. Народу привалило проститься тьма! Муж – человек дружелюбный да открытый – имел немало друзей.
Бабульки-соседки, набежавшие стаей во двор свекрови, бурно обсуждали войну, куда ставить стол для иконы и портрета, перевязанного чёрной ленточкой, да мимолётом обменивались местными сплетнями.
Веру с сыном привёз из города в село Марат, старший Костин брат – говорили они в дороге о чём угодно, любыми путями обходя самое страшное, что случилось пару дней назад в их жизнях.
Едва катафалк доставил во двор запаянный цинковый гроб, Ягодкина поняла, что сил подойти к ящику найти в себе не может. Прошло, наверно, добрых минут двадцать, прежде чем на негнущихся ногах ей удалось неимоверной силой воли заставить себя в последний раз взглянуть на супруга.
В верхней части крышки было стеклянное оконце, забравшее остаток её надежды, что Костика перепутали с кем-то другим. Восковое лицо мужа с подвязанной челюстью, чтобы не отпадала, было кое-как оттёрто в морге от запёкшейся крови. Больше кровь нигде не удаляли, и она бурыми вкраплениями СКАЧАТЬ