Отцы и дети. Дворянское гнездо. Записки охотника. Иван Тургенев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он, не переставая улыбаться, – я должен вам сказать, что я… боготворю моего сына; о моей старухе я уже не говорю: известно – мать! но я не смею при нем выказывать свои чувства, потому что он этого не любит. Он враг всех излияний; многие его даже осуждают за такую твердость его нрава и видят в ней признак гордости или бесчувствия; но подобных ему людей не приходится мерить обыкновенным аршином, не правда ли? Да вот, например: другой на его месте тянул бы да тянул с своих родителей; а у нас, поверите ли? он отроду лишней копейки не взял, ей-богу!

      – Он бескорыстный, честный человек, – заметил Аркадий.

      – Именно бескорыстный. А я, Аркадий Николаич, не только боготворю его, я горжусь им, и все мое честолюбие состоит в том, чтобы со временем в его биографии стояли следующие слова: «Сын простого штаб-лекаря, который, однако, рано умел разгадать его и ничего не жалел для его воспитания…» – Голос старика перервался.

      Аркадий стиснул ему руку.

      – Как вы думаете, – спросил Василий Иванович после некоторого молчания, – ведь он не на медицинском поприще достигнет той известности, которую вы ему пророчите?

      – Разумеется, не на медицинском, хотя он и в этом отношении будет из первых ученых.

      – На каком же, Аркадий Николаич?

      – Это трудно сказать теперь, но он будет знаменит.

      – Он будет знаменит! – повторил старик и погрузился в думу.

      – Арина Власьевна приказали просить чай кушать, – проговорила Анфисушка, проходя мимо с огромным блюдом спелой малины.

      Василий Иванович встрепенулся.

      – А холодные сливки к малине будут?

      – Будут-с.

      – Да холодные, смотри! Не церемоньтесь, Аркадий Николаич, берите больше. Что ж это Евгений не идет?

      – Я здесь, – раздался голос Базарова из Аркадиевой комнаты.

      Василий Иванович быстро обернулся.

      – Ага! ты захотел посетить своего приятеля; но ты опоздал, amice[36], и мы имели уже с ним продолжительную беседу. Теперь надо идти чай пить: мать зовет. Кстати, мне нужно с тобой поговорить.

      – О чем?

      – Здесь есть мужичок, он страдает иктером…

      – То есть желтухой?

      – Да, хроническим и очень упорным иктером. Я прописывал ему золототысячник и зверобой, морковь заставлял есть, давал соду; но это все паллиативные средства; надо что-нибудь порешительней. Ты хоть и смеешься над медициной, а, я уверен, можешь подать мне дельный совет. Но об этом речь впереди. А теперь пойдем чай пить.

      Василий Иванович живо вскочил с скамейки и запел из «Роберта»:

      Закон, закон, закон себе поставим

      На ра… на ра… на радости пожить!

      – Замечательная живучесть! – проговорил, отходя от окна, Базаров.

      Настал полдень. Солнце жгло из-за тонкой завесы сплошных беловатых облаков. Все молчало, одни петухи СКАЧАТЬ