– Здравствуйте, – я улыбнулась, немного склонившись вперед, странная привычка еще со школьных времен. – Меня вам на пять лет в рабство из Федерального агентства паранормального выдали, – я постаралась улыбнуться еще шире.
– Прям уж в рабство, – недовольно буркнул Тимофей.
Я неопределенно повела плечами. То, что ему не нравится быть лабораторной крысой, было уже понятно. Ничего, потерпит. Мне тоже часто приходится сталкиваться с несправедливыми нападками в мою сторону.
Когда училась в школе, люди со способностями занимали только ноль три процента от всего населения Земли. Поэтому росла изгоем.
– Меня Даша зовут, – сказала я, проигнорировав Тимофея. – Но можете звать меня Ёлкой.
– Ёлка, – засмеялся здоровяк. – Это по-нашему. Меня Доном зови. А эта мелюзга, – он показал на девочку. – Марта.
– Вообще-то мне двадцать три, – сказала Марта, показав Дону язык, а затем повернулась ко мне. – Ты не представляешь, как я рада знакомству! У нас тут даже поговорить не с кем!
– А почему Ёлка? – нахмурился Дон.
Я показала ему рабочую корочку, и он засмеялся ещё сильнее. Уж не знаю, что именно его так рассмешило, но, кажется, с ним мы общий язык найдем.
– Ну все, посмеялись и хватит. – Тимофей встал передо мной, кажется, перебив Марту. – Все разговоры в перерыв, а сейчас за работу. Нам с, – он запнулся. Какая же он лапочка, когда смущается. – Ёлкой нужно поработать.
Дон и Марта сразу притихли, уткнувшись в какие-то рабочие бумажки, а мы прошли в кабинет Тимофея.
– Простите, – еле слышно сказал он. – Если они напугали.
– Да вроде нормальные ребята.
Я села на кресло. Как обычно, с ногами. Не знаю, допустимо ли это в пределах лаборатории, но Тимофей мне ничего не сказал. И даже взгляда неодобрительного не кинул. Удивительно.
– И, если я напугал, тоже простите. – А вот сейчас он посмотрел на меня как-то очень странно. Я этого взгляда не поняла, поэтому сделала вид, что ничего не заметила.
– Я не из пугливых, не переживайте. Что там у нас на повестке дня? Пожар? Поиски ужасно опасной зверушки, о которой говорит весь город?
Я аккуратно посмотрела в сторону Тимофея. Кажется, что-то в моих словах его зацепило. Что он испытывал? Гнев? Ярость? Раздражение? Я не понимала его странных взглядов и явно хуже считывала эмоции, но мне было плевать. Если мы будем работать вместе, пусть привыкает. Со мной надо разговаривать ртом и словами. По-другому я не понимаю. Принципиально.
Почему-то все думали, что если я эмпат, то должна понимать людей без слов. Я действительно понимала, но меня обижало их отношение.
Они говорили мне: «Даша, ну разве ты не понимаешь?» или «Дашенька, ну он же не со зла, ты же чувствуешь. Ты должна простить его без извинений».
СКАЧАТЬ