– Не зря эту комнату зовут Любой комнатой, – мурлыкнул кот.
– Ух ты! – вскричала девица. – Как здорово!
Кот вытянул шею. Кусок мяса, что он стащил накануне, давно исчез в его пушистом животе и теперь он наметился…
– Сварю суп! – молвила Алёнка и подхватила небольшую карзинку, стоящую с краю. Бах. Дверца захлопнулась прямо перед мордой кота, едва не прищемив усы.
– Эй, зачем что-то варить, – заныл тот, – когда там столько всего вкусного и уже готового?!
– Это неполезно, – строго заявила Алёнка, отходя от двери. – Меня тетушка Параскова учила – суп всему голова. Вот и Костяша подтвердит.
Морда кота вытянулась.
– Костяша?
Он уставился на череп и долго рассматривал его, щуря глаза и склоняя голову то так, то этак.
Аленка поставила карзинку на стол и начала выкладывать из нее снедь.
– Никакой это не Костяша. Это хан Тапыр. Однажды поклялся, что накажет Ягу. В итоге наказал себя.
Кот забрался на лавку и стал наблюдать за ловкими руками Аленки.
– И что теперь, не жить? – беспечно сказала Аленка. – Был Тапыр, станет Костяша. Он меня поддерживает.
Кот тряхнул головой, словно отгоняя мух и с участием взглянул на Аленку.
– Ты уверена, что не сильно ударилась головой, когда тебя изба откачивала?..
Аленка выложила на стол овощи, большрй шмат мяса, сырого. Кот понюхал, фыркнул и бочком отступил к заветной дверце.
– Мур, пускай она там возится, а я покуда…
Он отворил дверь, зеленые глазищи полезли из орбит. За дверцей была маленькая коморочка, завешаная тряпками, заставленная ведрами с водой. Прямо на кота что-то свалилось и больно ударило его по носу. Машинально он ухватил и увидел в лапах метлу.
– …почистишь у себя на печи, я ее пропустила, когда прибиралась, – как бы между делом молвила Алёнка. – Тетушка Параскова учила – чистота в душе, чистота в избе. Наоборот это тоже действует. Костяша, скажи…
***
Алёнка была спора на дело. Не прошло и четверти часа, как содержимое карзинки было порезано, уложено в чугун, залито ключевой водицей, щедро посолено и поперчено и теперь пускало пузыри из-под крышки в глубине печи.
От варева шли столь вкусные зарахи, что даже Котофей перестал дуться и решил простить Алёнке смертельное оскорбление.
– Пер-рвый и последний, мур, раз, – проурчал он в усы. Теперь кот в нетерпении переминался с лапы на лапу у задвинутой заслонки печи и то и дело спрашивал: – Готово? А теперича готово?! А сейчас?!
Алёнка открыла рот, чтобы ответить ему в десятый раз, как вся изба задрожала и начала дергаться, будто Чудышко вдруг решила попрыгать с ноги на ногу, чтобы погреться.
– Чего это она? – спросила Алёнка, озабоченно СКАЧАТЬ