Возвращение блудного сына. Александр Омельянюк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в шутку, у него поднялась температура. Даже после её некоторого искусственного снижения она оставалась на уровне +38℃.

      Утром пришлось вызвать врача на дом и взять до понедельника больничный. Четверг и пятница прошли в лечении. Только в субботу он пришёл в норму, появилась и работоспособность.

      С ранней весной рано пришла и Пасха.

      А накануне её с Платоном произошло странное событие, которое можно было посчитать и каким-то знамением.

      В ночь с третьего на четвёртое апреля, ближе к утру, он внезапно почти проснулся, перейдя из стадии крепкого сна в стадию дрёмы. И какой-то спокойный, приятный и уверенный мужской голос с правой стороны из-за головы спящего корректно, но настойчиво укорил его за так и ненаписанное стихотворение ко Дню Победы.

      Платон вынужден был, то ли мысленно, то ли вслух оправдываться:

      – «Но я же решил стихов больше не писать, даже вообще!».

      – «А ты и не пиши, если не хочется! А это стихотворение допиши!».

      – «Так я же его ещё и не начинал!».

      – «Как же не начинал? А эти строчки чьи?!».

      После этого голос, в тусклом сером свете проявившийся в меру бородатого и волосатого мужчину средних лет, в серо-белом одеянии поверх головы и тела, начал декламировать так хорошо знакомые Платону строки.

      – «Да! Это моё?!» – удивился поэт.

      – «Конечно, твоё!» – подтвердил голос.

      – «А где же всё это? Я что-то не припомню!».

      – «А это у тебя записано в других стихотворениях и в других местах!».

      Платон начал было судорожно соображать, где могли бы находиться его записи с этими строчками, но неожиданно испарившееся изображение и, главное, голос отвлекли его. Поэт замер, вслушиваясь в новые строки, лившиеся на него откуда-то сверху. Лишь на третьем четверостишии он вдруг сообразил, что стихи ему опять диктует Бог!

      Надо же! Опять началось! Надо встать и записать! А так не хочется вставать и пробуждаться от такого сладкого до этого сна! – роились в его голове противоречивые мысли.

      Но поэт заставил себя подняться и выйти на кухню. Всё ещё пребывая в каком-то сомнамбулическом состоянии, он включил свет, достал листки бумаги и чёрную гелиевую ручку, и стал записывать пришедшее в голову.

      Что интересно, появление этого странного голоса и его человеческое обличие совершенно не удивили Платона, были восприняты им, как само собой разумеющееся, естественное. И Платон сам на себя удивился за это.

      Тем временем строчки сами собой текли, образуя четверостишия. Записав очередные из них, Платон ложился, но почти тут же вставал от навязчивого и снова шёл на кухню записывать, кое-что по пути забывая. И так продолжалось несколько раз. Наконец он почти проснулся и решил посидеть за столом подольше, как бы вымучивая из своего подсознания, ещё им не выданное, СКАЧАТЬ