Перед восходом солнца. Герхарт Гауптман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ (срезая кончик сигары). Понимаешь, в ее положении… Женщины всегда так самолюбивы. Пойдем пройдемся немножко по саду. Эдуард! Кофе подать в беседку!

      Эдуард. Слушаюсь!

      Гофман и Лот уходят через зимний сад. Эдуард выходит в среднюю дверь, за ним Миля с подносом, заставленным посудой. Комната остается пустой. Через несколько мгновений появляется Елена.

      Елена (взволнованная, с заплаканными глазами, прижимает платок к губам. Войдя в среднюю дверь, делает несколько поспешных шагов влево и, остановившись у двери в комнату Гофмана, прислушивается). О! Только не уходи! (Не услышав ничего, бежит к дверям зимнего сада и снова напряженно вслушивается. Стоит с молитвенно сложенными руками. Умоляющим тоном.) О! Только не уходи! Только не уходи!

Занавес

      Действие второе

      Утро, около четырех часов. Окна трактира освещены. Сквозь ворота виден бледно-серый утренний рассвет, постепенно на протяжении действия переходящий в темно-красный, а затем так же постепенно сменяющийся ярким дневным светом. На земле у ворот сидит Бейбст (ему около шестидесяти лет) и отбивает косу. При поднятии занавеса на сцене виден только его силуэт, который вырисовывается на фоне серого утреннего неба. Слышатся однообразные, непрерывные, размеренные удары молотка о наковальню. Через несколько минут этот шум прекращается и наступает торжественная утренняя тишина, нарушаемая криками покидающих трактир гостей. С грохотом захлопывается дверь трактира. В окнах гаснут огни. Вдали лают собаки, громко перекликаются петухи. На дорожке, ведущей от трактира к двору, появляется темная фигура, идущая петляющей походкой. Это хозяин Краузе, который, как всегда, последним уходит из трактира.

      Краузе (натыкается на садовую изгородь, крепко вцепляется в нее руками и, оглядываясь в сторону трактира, бормочет гнусавым, пропитым голосом). А этот садик-то мой!.. И трактир мой!.. Слышишь, трактирщик!.. Так-то! (Пробормотав и проворчав несколько непонятных слов, он отрывается от забора и вваливается во двор, где хватается за рукоятку плуга.) Этот хутор мой! (Бормочет, напевая.) Пе-ей, братец, пей!.. Эй, братец… Водка того… храбрости придает… Так-то! (Громко рычит.) Чем я не красавец-мужчина?… Не у меня ли красавица-баба? Так-то, так!.. Не у меня ли парочка дочерей-красавиц?

      Елена (поспешно выходит из дома. Видно, что она накинула на себя первую попавшуюся одежду). Папа… милый папа!.. Пойдем! (Подхватывает его под руку, старается поддержать и ввести в дом.) Пойдем же… Пойдем скорее домой. Ну пойдем же домой скорее! Ах!

      Краузе (выпрямляется, пытается стоять прямо, с трудом, обеими руками извлекает из кармана штанов кожаный, туго набитый деньгами кошелек. При слабом утреннем свете видно, что это мужчина лет пятидесяти, потрепанная одежда которого ничуть не лучше одежды беднейшего батрака. Голова его не покрыта, седые, жидкие волосы взъерошены и не причесаны. Грязная рубаха широко распахнута, с помощью единственной застегнутой подтяжки держатся лоснящиеся от грязи кожаные штаны, перевязанные у щиколотки, босые ноги всунуты в вышитые ночные туфли, имеющие еще совсем новый вид. На нем нет ни жилета, ни куртки, рукава рубашки без запонок. Вытащив СКАЧАТЬ