Или это попытка начать скандал? Чтобы я, неудачник и терпила, запомнил это расставание до конца своей жизни.
А может быть, это робкая попытка наладить отношения? Ну, не может ее гордость позволить прямо сказать: „Давай все исправим. Пусть все будет, как прежде“. Если это так, то, тогда понятно почему эти вопросы участились по мере приближения „Грузовичкофф“. Времени остается все меньше и меньше. Блин, ну, конечно! Вот, я – кретин! Она была права, когда говорила, что я все неправильно понимаю, что до меня все слишком долго доходит. Сколько раз она меня уже спрашивала про своего кота!? Ведь, это все были ее попытки пойти на сближение, а я только отмалчивался. Я же мужчина, в конце концов! Я должен быть решительным и не бояться протянуть руку на этот замаскированный призыв».
Он встал, подошел к молодой женщине и попытался ее обнять.
– Что ты делаешь! – возмутилась молодая женщина, уклоняясь от его рук. – Ты всегда меня не понимал. Я просто спросила, где – мой – кот?
***
А ведь когда-то кота не было!
– Ты не видел моего кота? – спросила она.
Он сидел за компьютером, на экране которого, повинуясь его мыслям, выстраивались длинные строки кодов. Услышав про кота, он посмотрел на вошедшую в комнату молодую женщину.
«Кота не видел, но зато вижу очень симпатичную молодую женщину. Как это у нее получается? Минуту назад она шуровала ножами и поварешками на кухне, и к ней было страшно подойти. Но минута прошла, и я вижу совсем другую женщину. Те же черты лица, те же формы. Но улыбка на ее лице все меняет. Эта улыбка заставляет меня душою и телом тянуться к ней. Ох, ты! Это же беззастенчивая манипуляция слабым мужским полом! Ну и хрен с ним! Пусть манипулирует!»
Он оставил в покое свои строчки кодов, подошел к молодой женщине и обнял ее.
– Ммм, мой котик нашелся, – обвивая его шею руками, сказала она.
И он, и она знали, что других котиков в их доме не было.
Конец
***
Из жизни возвращяющихся
– Что за фигура? —спросил я.
– Колодец, – ответил ВиктОр.
– Играл?
– Наблюдал. Место здесь козырное. Солнце не печет и ментов нет. Еще в школе здесь часто бухали.
Где-то за спиной шумел Кутузовский, а внизу, под горкой располагалась городошная площадка. Один щупленький старичок примерился здоровенной битой по фигуре, стоящей на краю площадки, размахнулся и … опустил биту. Потом развернулся к таким же тщедушным старичкам, наблюдавшим за его действиями, и что-то сказал. Все рассмеялись.
– Что за доходяги? – спросил я.
– Доходяги! – хмыкнул ВиктОр. – Бывшие партийные боссы на пенсии. Все из ближайших домов. Площадка только для них.
Я по-другому взглянул на кучкующихся внизу старичков.
– Блин, Андрюха, – взорвался ВиктОр. – Мы пить будем?
– Подожди, – остановил я его экспрессию.
Старичок снова взялся за биту и нацелился на свой «колодец».
***
(около часа назад)
– Друганы, – проорал ВиктОр. – Кто идет с вокзала нажраться?
– Все! – взревело десяток глоток.
Наши офицеры только-только прошли по вагонам, проверяя не нарушают ли безобразия их подопечные, так что опасаться было нечего. За окном уже пошли дальние районы Москвы. Двадцать минут – и наши военные сборы наконец закончатся.
– Возьмем беленькой, – сказал подсевший ко мне Сокол. – На улице жара. Портвейн пить не хочется.
– Я бы сухонького тяпнул, – сказал Колька.
– Чего? – возмутился Сокол.
– Для начала, – пошел на попятную Колька. – А ты Айрат что будешь?
– Нам, татарам, все равно, – придуряясь, ответил с верхней полки Айрат.
И я, и Сокол, и Колька, и Айрат учились в институте в одной группе, а на сборах попали в одно отделение, которым командовал другой наш одногруппник ВиктОр.
Такие были планы, но жизни рассудила по-другому.
На вокзале Сокола встретил его отец, полковник авиации, хорошо знавший о пагубном пристрастии сына. Айрата увел дядя, работавший в подмосковных Химках на ракетном заводе. Кольку встретила Лена. Очень симпатичная девушка с уже заметно округлившимся животом.
***
СКАЧАТЬ