Голубая чашка. Рассказы про детей. Аркадий Гайдар

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ родить, на то она и дана человеку. Говори: не земля, а руки. Руки плохи. От хороших рук камень не отобьётся, родит.

      Подъехал паром.

      Двое здоровых краснорожих казаков, упираясь толстыми ногами в пол парома, с треском ткнули его о берег, покачнулись, бросили из рук канат и, взглянув друг на друга, стали отдуваться.

      – Жарко? – оскалил зубы приехавший, вводя на паром свою лошадь и дотрагиваясь рукой до шапки.

      – Эге! – ответил один из паромщиков, глубоко засунув руки в карманы шаровар, и, подойдя к арбе, заглянул в неё и повёл носом, сильно втянув в себя воздух.

      Другой сел на пол и, кряхтя, стал снимать сапог. Дед и Лёнька вошли на паром и прислонились к борту, посматривая на казаков.

      – Ну, едем! – скомандовал хозяин арбы.

      – А ты не везёшь ничего с собой попить? – спросил у него тот, что осматривал арбу. Его товарищ снял сапог и, прищурив глаз, смотрел в голенище.

      – Ничего. А что? Разве в Кубани воды мало?

      – Воды!.. Я не о воде.

      – А о горилке? Не везу горилки.

      – Как же это ты не везёшь? – задумался спрашивавший, уставив глаза в пол парома.

      – Ну-ну, едем!

      Казак поплевал на руки и взялся за канат. Переезжавший стал помогать ему.

      – А ты, дед, что не поможешь? – обратился паромщик, возившийся с сапогом, к Архипу.

      – Где мне, родной! – жалобным тоном и качая головой, пропел тот.

      – И не надо им помогать. Они и одни управятся!

      И, как бы желая убедить деда в истине своих слов, он грузно опустился на колени и лёг на палубе парома.

      Его товарищ лениво ругнул его и, не получив ответа, громко затопал ногами, упираясь в палубу.

      Отбиваемый течением, с глухим шумом плескавшим о его бока, паром вздрагивал и качался, медленно подвигаясь вперёд.

      Глядя на воду, Лёнька чувствовал, что у него сладко кружится голова и глаза, утомлённые быстрым бегом волн, дремотно слипаются. Глухой шёпот деда, скрип каната и сочный плеск волн убаюкивали его; он хотел опуститься на палубу в дремотной истоме, но вдруг что-то качнуло его так, что он упал.

      Широко раскрыв глаза, он смотрел кругом. Над ним смеялись казаки, причаливая паром за обгорелый пень на берегу.

      – Что, заснул? Хилый ты. Садись в арбу, довезу до станицы[3]. И ты, дед, садись.

      Благодаря казака нарочито гнусавым голосом, дед, кряхтя, влез в арбу. Лёнька тоже прыгнул туда, и они поехали в клубах мелкой чёрной ныли, заставлявшей деда задыхаться от кашля.

      Казак затянул песню. Пел он странными звуками, отрывая ноты в середине и доканчивая их свистом. Казалось, он развивает звуки с клубка, как нитки, и, когда ему встречается узел, обрывает их.

      Колёса жалобно скрипели, вилась пыль; дед, тряся головой, не переставая кашлял, а Лёнька думал о том, что вот сейчас приедут они в станицу и нужно будет гнусавым голосом петь под окнами: «Господи, Иисусе Христе»… Снова станичные мальчики будут СКАЧАТЬ