Максимы и мысли узника Святой Елены. Наполеон Бонапарт

Чтение книги онлайн.

      Сильные духом избегают наслаждений, как мореплаватели подводных камней.

      Привычка приводит нас ко многим безрассудствам; самое непростительное из них – сделаться ее рабом.

      Если бы Корнель дожил до моего времени, я сделал бы его министром¹⁵.

      Роспуск моей армии история поставит в ряд самых опрометчивых политических ошибок королевского правления.

      Просвещенной нацией не управляют полумерами: здесь нужна сила, последовательность и единство во всех деяниях.

      Тот, кто предпочитает богатство славе – расточитель, который берет у ростовщика и разоряется на процентах.

      В моей жизни было три прекрасных дня: Маренго, Аустерлиц и Иена, если не считать еще и четвертого, когда я дал австрийскому императору аудиенцию во рву, на поле сражения¹⁶.

      Победу одерживают не числом. Александр победил триста тысяч персов во главе двадцати тысяч македонян¹⁷. Дерзкие предприятия и мне особенно удавались.

      Палата представителей, которую я создал¹⁸, закончила свое поприще вместе со мною. Она могла спасти Францию от нашествия, дав мне неограниченную власть. Два десятка мятежников повредили себе сами: они сделали глупость, когда завели разговор о конституции¹⁹ в то время, когда Блюхер расположился лагерем в Севре²⁰. Мне показалось, что в их лице я вижу греков поздней Империи, кои узрели пред собою Магомета²¹.

      После моего отречения в 1815 г. неприятель еще мог быть разбит. Я предлагал дать мне командование и не имел при этом никаких личных видов.

      Для религии служители культа – то же, что чиновники для власти. Человек заурядный измеряет кредит куртизана числом его лакеев, чернь судит о всесилии Бога по количеству священников.

      Я никогда не мог одолеть больше одной страницы Тацита²², это – невероятный болтун; Полибий же, напротив, – не какой-нибудь декламатор: он доставляет удовольствие и просвещает²³.

      Мое правление было либеральным, поелику оставалось твердым и строгим. Исполнителей я приглашал отовсюду: меня мало заботили убеждения, лишь бы следовали моим правилам. Мне было легко, ибо я строил заново²⁴.

      Я осыпал золотом моих сподвижников; но мне надобно было понимать, что, разбогатев, человек уже не захочет подвергать себя смертельной опасности.

      Храбрость укрепляет престол; трусость, бесчестие колеблют его, и тогда лучше всего отречься.

      Я всегда восхищался Митридатом, замышлявшим завоевать Рим в то время, когда был он уже побежден и принужден к бегству²⁵.

      Когда в бытность мою монархом случалось мне пользоваться правом помилования, впоследствии я всегда и неизменно раскаивался.

      Трагедия вовсе не основана на точном подражании природе вещей. Я предпочитаю группу Лаокоона²⁶ той развязке, которой заканчивается трагедия «Родогуна»²⁷.

      Конституционные СКАЧАТЬ