– Ты же знаешь мои фокстроты, – сказал он, но так как она стояла так близко к нему, и так как красный шелк ее платья задевал его колени, он в конце концов взял ее за талию и рассеянно начал танцевать.
– Не так плохо для судьи, – лукаво сказала Марианна.
Тем временем, – может быть под влиянием ритма танца он нашел слова, чтобы сформулировать свои мысли.
– Для судьи есть два смертных греха, – начал он. Один – это отпустить на свободу виновного, другой – осудить невинного. Я не знаю, который из них является худшим для человека, по своей профессии обязанного охранять интересы правосудия.
Он сделал еще один тур вокруг комнаты в полном молчании, глубоко погруженный в свои размышления.
– И я чувствую, что в этом проклятом процессе я совершу оба эти греха, – неожиданно произнес он.
Марианна резко остановилась.
– Но ради самого Бога, кто-же мог сделать это, если не фрау Рупп? – спросила она взволнованно.
– Конечно, муж, – вполголоса ответил судья.
– Почему ты так думаешь? Разве против него есть улики?
– Нет, ничего. Это то и сводит меня с ума. Где Эвелина? Я еду домой.
– Ах, оставь Эвелину в покое! Ты обращаешься с нею как нянька. Ты уничтожишь в ней всякую уверенность в себе. Лучше расскажи мне об этой Рупп. Дросте прекратил танец и начал говорить прежде даже, чем они достигли террасы.
– Ты только представь себе, Марианна. Их семеро, в одной комнате, в подвале: муж, жена, четверо детей и свекровь. Когда он женился на ней, она уже родила от него двоих детей. Он был красивым уличным парнишкой, разносчиком в мясной, из тех пареньков, которые притягивают в мясную всех окрестных служанок, как только тех посылают за сосисками. Он выглядит как трубач из курортного оркестра. Фрау Рупп была одной из этих служанок. По-видимому, она обожает этого человека и чувствует, что обязана вечно благодарить его за то, что он не только соблазнил ее, но также и женился на ней в довершение всего. С самого начала тут не было ничего, кроме нужды, детского рева и нищеты. Молоко выкипело. Детские пеленки развешаны на печке для просушки. У детей коклюш. А ее мужу стоить лишь посмотреть на нее, чтобы она снова забеременела. В квартире сыро и в окна не видно ничего, кроме башмаков тех людей, что проходят мимо, под солнцем. С самого начала им не хватало на жизнь, а тут еще муж потерял работу. Нельзя даже сказать, что это его вина. Он не крал, он не пил, за исключением праздников и торжественных случаев, он не ссорится с людьми и даже не бьет свою жену. Фрау Рупп описывает его с самой лучшей стороны, что не мешает ему производить в высшей степени неприятное впечатление. Мужчина, сидящий дома, без работы, ужасное несчастье. Он быстро деградирует и теряет свое общественное положение, как в своих собственных глазах, так и в глазах других людей. Он несчастен, и его простая натура младшего мясника позволяет ему проявить свое настроение, только вымещая это настроение на семье. Но окончательным СКАЧАТЬ