– Зато ты бунтарка.
Случайно испорченный бумажный фонарик – чуть ли не единственное, за что в Миррор для клонов не предусмотрено взыскание. На бракованные или нарочно испорченные фонарики (второе случается крайне редко) наставники Миррор не обращают своего внимания и вместо поломанного фонарика другой не выдают.
– Обещаю, – наконец отозвалась я, осознанно сдвинув брови. – И ты обещай, что сделаешь то же самое, если мой уход произойдёт раньше твоего.
– Да ну.
Меня удивило его неверие в такую вероятность и даже едва не подбодрило. Не потому, что я могу уйти позже, конечно нет. А потому, что, может быть, он на один короткий миг предположил, что я могу – могу? – не уходить по желанию оригинала.
– Твой оригинал ещё ни разу не делал запрос на изъятие, в то время как мне уже изъяли вену из ноги. Помяни моё слово: ты уйдёшь позже всех и не будет в честь твоего ухода запущено ни одного фонарика, потому как запускать будет некому.
– Снова ты о своей вере в то, что приходы клонов прекратятся? Я скорее поверю в то, что мы с тобой сможем, конечно если достаточно сильно того захотим, существовать за пределами Миррор, нежели в то, что нам подобных не станет. И не смотри на меня так. Если ты не боишься говорить слова о конце клонов, тогда почему я должна бояться говорить о начале хотя бы для двух из них?
– Ты ничего не боишься. В этом твоя проблема.
– Да нет, боюсь.
– Это, – 11112 окинул рукой пылающий от огней запущенных фонариков небосвод, – предназначение всех клонов. Приход – переход – уход. Нечего бояться того, ради чего ты здесь. А ты только этого и боишься. И больше ничего.
– Я не боюсь ничего из того, что моё. Это, – я взмахнула рукой в сторону мерцающих огней, – не моё.
– Тогда что твоё?
– Не знаю я. Но это не значит, что за меня дозволительно решать. Мне просто не дают узнать. Как и тебе. Но разве можно считать это поводом для того, чтобы не предпринимать попыток?
– Остановись.
– И не подумаю.
– Ну и характер. Интересно было бы узнать, кем является твой оригинал.
– Совсем нет.
– Знаешь, ты, наверное, единственная, кому неинтересен свой оригинал.
– Знаю.
– Снова тебе стоять коленями на гречихе за свободу полёта собственных мыслей.
– Даже не сомневаюсь в этом.
– Не боишься. В этом твоя проблема.
Ничего не ответив на это, я сосредоточенным взглядом посмотрела на профиль собеседника, глядящего на подожженное нашими действиями небо. Он вменял мне бесстрашие перед тем, чего я никак не могла заставить себя бояться, и вменял мне страх перед тем, что должно было страшить и его тоже, но не страшило. В моих глазах природа моего страха должна была быть присуща всем клонам, СКАЧАТЬ