Я из приличия съела несколько печенек-«рыбок», много есть было неудобно.
Также предлагали горячий чай в белых одноразовых стаканчиках. Чай можно было заварить самим. В зале стояло несколько кулеров с кипятком и холодной водой. Рядом лежали одноразовые пакетики с дешевым черным или зеленым чаем и сахар в кубиках.
Дженнифер как будто тоже осталась не в восторге от этой проповеди – пыльные церкви, этот молодой священник. Дженнифер как будто разделяла со мной эти чувства. – Надеюсь, тебе понравилось. Обычно бывает лучше. Священник так себе, – сказала она мне, когда мы вышли, и помахала растопыренной кистью правой руки с натянутыми мизинцем и большим пальцами. Я проводила Дженнифер на остановку, она ехала к универу на маршрутке, а я пошла на трамвай, я жила в трех трамвайных остановках.
И на следующей проповеди (я была с Дженнифер еще пару раз в этой церкви) нам разрешили переводить и тихий гул моего голоса и общий перевод уже никого не смущал. Проповедь проводил новый священник – Алексей уехал в Питер. В этот раз Дженнифер принесла на проповедь сразу две Библии – свою «американскую» на английском и «синхронную» русскую – и сидела с двумя книгами, внимательно слушая проповедь и находя нужные стихи в английской Библии, а потом и в русской. В этот раз и я принесла Библию, подаренную Дженни.
– Ты читаешь Библию? – спросила она меня и внимательно посмотрела в мою книгу, ища пометки на полях и закладки и не найдя их. Этот священник, заменявший Алексея, понравился Дженнифер еще меньше. – Тот был лучше, – сказал она мне, уже начиная разбираться в русских священниках-протестантах.
Я честно прочитала пару страниц дома. Но отложила – чтение Библии показалось мне скучным и бессмысленным.
Я относилась к походу в баптистскую церковь, как к интересному, ничего не значащему опыту. Было в смене религии что-то авантюрное и для меня запретное – скрытый протест против общества или семьи выражался в смене веры.
Их веселый попсовый Бог из песен предстал легким» и ненастоящим. И очень отличался от Бога, к которому привыкла я – строгому, суровому, карающему, глядящему с православных икон.
Сначала меня покоробил вид их церквей, после православных, вид баптистских церквей попахивал фальшивкой и дешевкой…
Православие не требовало от нас, большинства слабоверующих русских, ежедневных усилий. Протестантство было чуждым и искусственным. И во всем дружелюбии американцев было что-то ненатуральное.
В смене религии был определенный протест против современности. Как будто лозунг «Тебя не устраивает что-то в жизни – смени религию, поменяй жизнь». Но жизнь в основном со сменой религии не менялась. Тот же дом, те же родители, в основном те же проблемы.
Все это попахивало подделкой. И по сравнению с православием вымогательством… В древнем православии было СКАЧАТЬ