Я вздохнула, терпеливо ожидая, когда его размашистая подпись ляжет на мое заявление. Видергольд, в свою очередь, смотрел на меня, полагая, что именно это мне и нужно. Побольше денег.
– Смотрю, Герман Генрихович. Зарплату повышать не надо. Мне очень нужно именно увольнение, – смиренно ответила я. Потом подумала и зачем-то добавила. – Я башкирка.
– К конкурентам уходишь? – недобро покосился директор.
Как такому рассказать о том, как смерть старушки что-то перевернула в душе, о философии и начале новой жизни?
– Давай поговорим, обсудим условия, – всё ещё медля с занесённой над бумагой ручкой, начал уговаривать Видергольд.
– Не надо никаких условий. Просто подпишите заявление, – устало попросила я.
– Да объясни хоть, что случилось?! – он вскинул на меня непонимающий взгляд.
Я только сейчас обратила внимание на то, что глаза у него цвета стоячей болотной воды, мутные и безжизненные. Как раньше не замечала?
– Наверное, случилось то, что у меня вместо сердца не стоит счётчик банкнот, – медленно произнесла я.
В глазах директора мелькнуло недоумение, а потом презрительная брезгливость, как будто он увидел перед собой таракана.
Заявление он подписал без дальнейших вопросов.
Глава 4. Знакомство с деревней
…Убив на дорогу почти весь день, ближе к вечеру я добралась до Аютау. Попросила таксиста остановить машину в начале улицы: захотелось пройтись пешком. Катила за собой два больших чемодана и оглядывала окружающий пейзаж, от вида которого сбивалось дыхание и начинало печь в солнечном сплетении.
Горы тяжело нависали надо мной. Ветер закручивал дорожную пыль в шаловливые вихри. Вершины с ещё зелеными, но уже кое-где рдеющими багрянцем, шапками деревьев напоминали мне о бренности всего сущего на Земле, и о своём бесконечном величии. Я с детства помнила эти горы и густые узорчатые малахаи лесов, украшающие их. Казалось, ничего не изменилось, таким родным и тягучим был зов гор. Самообман, осекла я себя. Конечно, всё вокруг изменилось, и прежде всего я сама.
Я подошла к приземистому добротному дому. Сердце отозвалось тонкой щемящей болью. Вот он, дом моей бабушки, место, где я проводила летние каникулы: бесконечные, счастливые и беззаботные. Лай соседских собак заставил поспешить. Я подошла к калитке, просунув руку в небольшой зазор, легко приподняла щеколду. Вошла в некогда аккуратный дворик, сейчас густо поросший высокой травой. В лучах закатного солнца она казалась особенного салатового цвета и от этой нежности почему-то хотелось плакать.
Слезы были близко по многим причинам. Одна из них – главная: бабушка умерла. Я редко приезжала к ней в последние годы, но знание о том, что она жива и здорова, оказывается, обеспечивало меня тем уровнем спокойствия, которое было жизненно необходимо. И вот теперь СКАЧАТЬ