Шут и трубадур. Анна Овчинникова

Чтение книги онлайн.

      В начале тринадцатого столетия от Браджа до Тьорра не было рыцаря отважней и могущественней, чем граф Эйлинбургский, больше известный под именем Роберт Лев, или Роберт Наглый.

      Наглым его прозвали враги, а друзья называли его Отважным, Диким, Верной Смертью и другими не менее лестными прозвищами. Если вспомнить, что в те времена любой благородный рыцарь претендовал на подобные имена, станет ясно, что граф Эйлинбургский и в самом деле был необыкновенным человеком.

      Его власть была больше власти короля.

      Его земли лежали от центральной части Палангута до запада Торнихоза, протянувшись на двенадцать дневных соколиных полетов, и каждый год он увеличивал свои владения за счет владений феодалов, имевших несчастье быть его соседями, – поэтому соседи у него все время менялись. Проглатывая феод за феодом, он увеличил отцовский домен в двадцать раз, за что получил от врагов еще одно прозвище – Жадный.

      Его враги не раз пытались объединиться против неутомимого натиска Роберта Льва, но, не снисходя до того, чтобы разрушить их союз, как предписывает тактическая наука, он проглатывал их вместе или в розницу, играючи сравнивал их замки с землей, вырезал их вместе с вассалами, наемниками и слугами – и возвращался к пирам и охотам до следующего опустошительного набега.

      Он не знал поражений и не ведал страха, зато его боялись больше короля, чьи владения могли бы уместиться в крошечном уголке владений графа Эйлинбургского. И в то время, как король с трудом мог набрать себе даже личную охрану, к Роберту Льву со всех сторон стекались рыцари, чтобы предложить ему свою верность и силу.

      От Кета до Торнихоза трубадуры пели песни о его подвигах и любовных победах, о его роскошных пирах и турнирах, о его необузданном нраве и о ладанке, которая делала его непобедимым…

      Пели о том, как Роберт Лев завоевал прекрасную принцессу Паль, взяв с десятью людьми считавшийся неприступным замок Паль и собственноручно зарубив отца и пятерых братьев принцессы; пели, как он похитил средь бела дня жену барона Глориса из ложи на королевском рыцарском турнире; пели о его беседе с королем, когда Лев в ответ на предложение его величества сделаться его вассалом сделал такое же предложение королю…

      Пели о его шлеме, снятом с отрубленной головы ужасного людоеда – Британского Великана-из-Великанов…

      Пели о его мече Цильминдале, закаленном в волшебном огне и омытом кровью столетнего вампира…

      Пели о его щите и о гербе на этом щите, где были изображены языки всепожирающего пламени…

      А Лев продолжал нестись от скачки к пиру, от пира – к охоте, от охоты – к схватке, прорубаясь сквозь любое препятствие, как сквозь зыбкий туман, и с такой же легкостью теряя друзей, с какой убивал он врагов.