Средство от бессмертия. Елена Кивилампи

Чтение книги онлайн.

      Глава 1

      Моя голова – как старая шахта. В ней с каждым годом всё меньше золотых самородков и всё больше тёмных лабиринтов.

      Нет, меня не похищали гости с другой планеты, я не катался пьяным на горных лыжах, и кирпич мне на голову не падал. (Или падал?) Но с каждым днём всё больше кусочков мозаики стали теряться бесследно, а когда стало ясно, что самому мне этот пазл уже не сложить, я решил обратиться к одному из главных специалистов по моему недугу; тем более, что далеко искать не пришлось: это был мой старый друг и бывший сосед по университетской общаге.

      Надо сказать, что амнезию он изучал не только по книгам и на своих пациентах: его самого как-то раз неслабо накрыло (правда, не без помощи C₂H₅OH). Мы оба тогда учились в ЛГУ (он – на подготовительном отделении, а я – на первом курсе химфака), и было это в те далёкие времена, когда мой факультет ещё обитал на Васильевском острове.

      Кого-то удивит, что здоровенный парень решился выпить впервые в жизни, когда ему стукнуло двадцать пять, но то был особый случай: Малик был родом из Эфиопии, из мусульманской семьи, и сорок поколений его правоверных предков не знали даже вкуса спиртного. Для него выпить даже один глоток означало такой же шаг отчаяния, как для нас с вами шагнуть под электричку.

      Конечно, он пошёл на это не от хорошей жизни. У меня до сих пор не стёрся из памяти тот день, когда я увидел его в первый раз. Дело было то ли в конце осени, то ли в начале зимы, в вечерних сумерках; я шёл от метро к студенческому общежитию на углу Пятой линии и Среднего. Вокруг слякоть, серые стены, хмурые прохожие, какие-то лишайные коты возле ржавых водосточных труб… Не хватало только нищих с картонками, но всему своё время.

      И впереди меня, как воплощение этого унылого антуража, – сутулая фигура негра в куцем чёрном пальто с торчащим из-под полы белым халатом. Он устало брёл посреди толпы, не видя ничего вокруг. У меня аж сердце ёкнуло, не вру! И я тогда ещё не знал, что в ближайшем месяце нам с ним предстоит разделить одну комнату на двоих.

      Многим пришлось нелегко в студенческие годы, но мне ещё грех жаловаться. Малику было в сто раз не слаще: он был совсем один, как чёрная муха в белом молоке, – чужая страна, чужой язык, холодный климат, учёба с раннего утра до позднего вечера и вечно пустой карман. И, конечно, одиночество, тупое, ноющее и безысходное. Ещё бы: семья за тысячи вёрст, из друзей – я один, а о подругах он даже не мечтал.

      Хотя, о чём это я? Конечно, мечтал! Страстно, неистово, почти до пунктика. И если бы дело было только в одной физиологии… Надо заметить, Малик оказался личностью весьма неординарной (потому и пошёл так далеко): ему не нужна была простая интрижка, а уж тем более девушка на одну ночь, и даже мой бурный роман с Лизкой, на его вкус, был пресным, как аква дестиллята.

      О, нет! Малик хотел настоящей любви, и не какого-то там фейерверка, а страсти размером с вулкан! Или хотя бы с горящий танкер. Какой именно он представлял себе свою будущую пассию, я даже не возьмусь описать, потому что таких в реальной жизни просто не бывает. А он, как безнадёжный романтик, и слышать не хотел ни о каких уступках.

      В сторону обычных девушек он даже не смотрел (впрочем, те и сами ему на шею не вешались, а половина жёлтого солнца Чимаманды Нгози Адичи тогда ещё не взошла на знойном небе Чёрного континента – в те годы будущая дива ума, красоты и таланта едва переступила порог начальной школы). Поэтому затмить тот образ, который он днём и ночью лелеял в своём воображении, смогла бы разве что красавица, ставшая музой и второй половиной солнца русской поэзии (чей пращур, к слову, был земляком нашего Малика).

      Нетрудно догадаться: его неземной идеал так и оставался несбыточной мечтой, и вот настал момент, когда тоска по этой мечте Малика уже не просто мучила, а нещадно душила. Это даже не смешно: будущий светоч психиатрии сам едва не пал жертвой фрустрации на старте своей карьеры. И тогда именно мне пришлось вытаскивать Малика из петли депрессии.

      Я ничего нового не изобрёл – за меня уже всё сделал Дмитрий Иванович Менделеев. «Лекарство», ясное дело, я достал у себя на практикуме, и тем же вечером оно стояло перед нами на столе, аккуратно разведённое кипячёной водой с точно выверенной концентрацией в сорок объёмных процентов. Не подумайте плохого: в те годы, как и потом, я не был заядлым выпивохой; просто из всех рассмотренных вариантов это был самый дешёвый и сердитый способ встряхнуть моего друга (выражаясь научно – поднять тонус симпатической нервной системы); остальные виды снятия одного стресса другим (по принципу «клин клином вышибают») оказались мне не по средствам либо были слишком рискованны, а то и вовсе запрещены законом.

      На следующий день, хмурым утром, я как раз собирался что-то стряпать на электрической плитке в комнате студенческого общежития, где мы жили вдвоём. Глядя мутным взглядом в закипающую воду (ночка выдалась, прямо скажу, нелёгкая и богатая событиями), я краем глаза наблюдал за Маликом. Тот спал, раскинув руки, с блаженной улыбкой СКАЧАТЬ