Без двойников. Владимир Алейников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в квартире Бори Кушера, в Уланском переулке. Там он, бывало, ночевал. Там же и рисовал.

      Одна из комнат была завалена рисунками.

      Ворошилов тогда испытал прилив вдохновения, растянувшийся на несколько дней.

      Началось с простого. Решил он попробовать поработать углём – и увлёкся.

      Вначале руку тренировал. Надо заметить, что эти его так называемые "тренировочные" рисунки, для раскачки, перед вхождением в творческий транс, для разминки, перед мощным рывком вперёд, были всегда тоже интересными, хотя сам Игорь особого значения им не придавал.

      Потом стали появляться серия за серией, да всё ярче, всё сильнее, всё звонче, и все они варьировались, перекликались, развивались, ощущалось в них спиралеобразное движение, а ещё – неудержимое горение, а ещё – тот особый свет, который виден в любой ворошиловской работе, и уж тем более – в больших его сериях.

      Важно сказать, что ворошиловские серии рисунков были всегда тем, что Хлебников называл дневниками духа. Впрочем, это же следует сказать и о сериях его живописных работ.

      Продуктивность ворошиловская была поистине необычайной. К этом все уже как-то привыкли даже. Это считалось чем-то само собой разумеющимся.

      И фантазия у него вовсю работала. И когда она разыгралась как следует, остановить художника не было уже никакой возможности.

      Он забыл о еде, забыл напрочь, какое время суток, что там, на дворе, день ли, ночь ли.

      Он видел перед собою только листы чистой бумаги, уж какие были, такие и в ход шли, и не до разносолов было, не до капризов, а бумага – она и есть бумага, от плакатов ли, и тогда можно рисовать на чистой стороне, обёрточная ли, ещё ли какая, – важно было, что на ней появлялось изображение, возникали рисунки, да какие!

      Хорошо помню Ворошилова, сидящего посреди всех этих бумажных груд и ворохов и постепенно успокаивающегося после своего мощного рывка.

      Кто-то из знакомых присоветовал ему закрепить рисунки углём. Ему даже закрепитель для этого принесли.

      Не долго думая, Ворошилов закреплял свои работы самой обыкновенной зубной щёткой. Макал эту щётку в закрепитель – а потом проходился ею по изображению.

      Некоторые ужасались при виде такого варварства. Предпогалалось ведь, что рисунки следует закреплять аккуратно, при помощи распылителя.

      Ворошилов же действовал своей зубной щёткой, как мечом, с размаху, решительно, смело.

      И рисунки от этого – только ещё лучше, ещё выразительнее становились.

      Вот вам и варварство. Скорее уж – подвижничество. Светлое творчество. Мощное. Не прекращающееся. Жречество – и волшебство.

      Пристанища бывали у Ворошилова – но были они всегда только временными. Раньше ли, позже ли, да приходилось ему оттуда уходить.

      И снова он оказывался на улице. И начинались телефонные звонки, прикидки, размышления – куда бы теперь податься? где бы приткнуться?

      Что-нибудь да находилось, СКАЧАТЬ