Как было бы прекрасно, если бы штурман отпустил её! Коре наверняка удалось бы придумать что-нибудь.
Если бы только не было этой дистанции длиной в шаг, и руки у неё на плече, и этого непроницаемого выражения на его лице, и взгляда, слишком требовательного и внимательного.
Она инстинктивно попыталась отстраниться, но штурман положил вторую руку ей на плечо, словно в объятии.
При других обстоятельствах это могло быть даже приятно. Коре редко доставалось чьих-то прикосновений – да, пожалуй, кроме гнусных лап работяг она помнила лишь нечастые объятия матери.
Как было бы здорово, если бы Коре не требовалось лгать, и можно было рассказать всё, как есть! Но правда явно не понравится суровому штурману…
Вся правда.
Кора вдруг нашарила ниточку, способную вывести её из этой ловушки. В конце концов, ей вовсе не требовалось выдумывать, достаточно умолчать о первом дне весны и о том, что…
Туман снова заплескался перед глазами, горячими каплями осел на ресницах, и Кора, не желая, чтобы штурман видел её слёзы, торопливо шагнула вперед, ткнулась носом в плотную ткань мундира, судорожно втянула воздух – он пах шерстью, немного дезинфекцией и ещё чем-то трудноуловимым – и, ощутив, что железная хватка штурмана сменилась легким успокаивающим прикосновением, заговорила почти спокойно:
– Если умрёте вы, или капитан Зевс, или сама Деметра, да хоть военный с самым паршивым званием, с вами придет прощаться весь корабль, а потом вас кремируют, или даже и нет, в зависимости от заслуг, а то, что останется – гроб с телом или пепел с урной – отправят за борт, и вы будете вечно лететь между звёзд. А меня… моё тело положат в большой автоклав, и я стану питательной жидкостью, на которой мама будет растить деревья, из которой делают новые ноги и руки в медицинском отсеке, из которой растят животных на мясо, и от меня не останется ничего…
Говорить об этом было так восхитительно-легко, но в какой-то момент слова кончились, и Кора осознала, что плотная ткань мундира намокла от её слез, и что одна рука штурмана всё так же касается её плеча, а второй рукой он осторожно распутывает её волосы, чего на её памяти не делал никто.
– …и никто не скажет: вот, это дерево выросло на питательном бульоне из Коры, а вот то – на бульоне из переработанных нечистот, – закончила она.
– И ты решила спросить у Таната, что будет с тобой после смерти?
– Вроде того, – сказала девушка, отстраняясь, благо на этот раз штурман не стал её удерживать. – Ой, я, кажется, не только плакала на вас, но и вытерла о вас всю пыль…
– Не беспокойся, это мне следовало быть с тобой помягче. Пойдём, уже недалеко.
Штурман зашагал вперёд со словами, что теперь ему ясно, почему СКАЧАТЬ