Веселое шаманство чжурчжэньских рун. Обучающий роман, не поэма. Анатолий Эстрин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Все прошляпили! Я, может, ради всего человечества жил, старался что есть мочи, был гоним, бедствовал. Подвижник! Не иначе». На лице Валерия Павловича появилась мягкая сочувственная улыбка, и он продолжил предаваться своим вязким мыслям: «Как же им разглядеть во мне искру? Где уж! Заняты своими делами, житейскими хлопотами. Мысли все о еде, постели и выгоде. Я выгоды не ищу, я – человек тонкой организации. Ко мне подход нужен, теплота сердца. Доброе слово. Разве рявканьем и пенями можно меня понять? Загубить можно, а понять – никак. Маленький я для всех человечек, песчинка на пузе истории. Сгину, и никто не вспомнит обо мне добрым словом, не споет песню на радио. Не заплачут дети в нестерпимой утрате, лишь спросят: «Что в завещании?» Грустно и радостно мне от этого. Душа разрывается в предчувствии моего триумфа».

      Валерий Павлович дурашливо вздохнул, потер раскрасневшиеся щеки руками и полетел дальше: «Главное теперь – расшифровать эти надписи. До меня этого еще никто не сделал. Слабаки потому что! Я смогу. Пару месяцев покорячиться придется, и все, сделаю. Раскрою тайну чжурчжэньского языка. Я же способен к языкам с самой школы: русский выучил, а он, говорят, самый сложный. Английский за год освоил, через себя пропустил. Китайский почти понял, опять же, енотский учу, кошачий. Неужели и чжурчжэньский не освою? Да за милую душу! Двадцать пятый кадр Илоны Давыдовой применю на способность к языкам, самовнушение по методу Куэ, Ключ Алиева использую, и дело в дамках. Профессор Чудинов, вон, во всех языках видит только русский. Поучусь у него расшифровывать эти чертовые иероглифы. Я просто уверен, что у меня получится. Скооперируюсь с лингвистами, выпишу себе мальчика-китайца для спорных вопросов, да и выдавлю всю тайну утерянной письменности, как пасту из тюбика. Нельзя упускать такой шанс, нельзя!»

      С каждым месяцем неудачных попыток расшифровать древние надписи, Валерий Павлович становился все более замкнутым и угрюмым. Дружеские подтрунивания коллег озлобляли его и больно били по самолюбию, превращая вдруг расцветшего и вдохновленного высокой идей ученого в желтый, раздраженный, бормочущий себе под нос странные фразы, осунувшийся зимний скелет.

      Глаза Валерия Павловича запали, руки стали дрожать мелкими непрекращающимися амплитудами. И без того ранее не очень общительный и неопрятный, он превратился в угрюмого, замкнутого, одержимого дьяволом словесности человека.

      «Нахрен ты ее нашел, Валерий Хренов?! – спрашивал он себя в порыве творческого отчаянья. – На хрена не пошел на метр в сторону?! Не нашел бы ничего, да и жил спокойно. Пока я тут бьюсь над открытием века, другие за моей спиной докторские защищают, да по каким темам! „Влияние самураев Средневековья на обрезание овец средней полосы Средиземноморья“. Это что, тема?! Тема. Мне-то за что, за какой-такой грех человеческий находка данная дана была?! Что я сделал, Господи, что покарал ты меня сиим наказанием?! СКАЧАТЬ