Я ожидала увидеть что-нибудь, что помогло бы мне составить о ней представление, но тут уже не оставалось личных вещей. У голых стен стояли раскрытые сундуки, полки для декора зияли пустотами. Единственным оставшимся предметом был свадебный покров, водружённый на манекен в самом центре комнаты. По золотой ткани струились нити жемчуга, обрамлявшие драгоценные камни. Мелкими сапфирами по всей окружности убора шла вышитая цепочка благопожеланий.
Я так оторопела, увидев его, что едва не воспротивилась, когда Буппа сняла его с болванки и прицелилась надеть на меня. Внезапно то, что я собралась совершить, обрушилось на меня, как горная лавина. Украсть свободу какого-то несчастного, чтобы потом уничтожить его семью… И ради этого мне нужно надеть вот это произведение искусства, в которое какая-то мастерица, а то и не одна, вложила месяцы труда… Даже скромный свадебный убор моей матери хранился с почётом в самом дорогом нашем сундуке, чтобы достаться той из моих сестёр, которая первой выйдет замуж. А этот – сгорит вместе с Оплетённой горой?
– Прани, не стойте столбом, пригнитесь хоть, – зашептала Буппа. – Вы высокая, я так не достану…
Я покорно присела и позволила ей водрузить тяжёлый покров мне на голову. В нём даже не было душно или неприятно: тонкая металлическая корона поддерживала ткань высоко над причёской и далеко от лица. В районе глаз в плотный материал была вшита сеточка, так что я видела, куда иду, а край покрова отстоял от тела с достаточным зазором, чтобы смотреть под ноги. Не знаю уж, сама Кессарин потребовала такую модель или Адульядеж позаботился о дочери, но я ясно ощутила себя не на своём месте. Если бы я когда-нибудь по-настоящему собралась замуж, у меня на голове был бы простой платок с золотой бахромой, и тот я бы сдёрнула сразу после церемонии. Однако там, где махарьят может себе позволить обойтись простыми и действенными символами, в воинском сословии понимания, как именно работают символы и жесты, нет, а потому церемонии соблюдаются со всей серьёзностью. Так что под этим покровом мне предстоит проделать весь путь до супружеской опочивальни…
– Мне можно будет есть на пиру? – внезапно спросила я Буппу.
– Только если незаметненько, – вздохнула она, заново расправляя на мне юбку. – Вообще-то не полагается. Ну, может, муж пособит, не изверг же он, должен понимать.
Я кивнула и приготовилась весь оставшийся день медитировать на насыщение солнечным светом. Всё, что я до сих пор слышала о Вачиравите, не наводило на мысль о внимании и заботе. Скорее можно было рассчитывать на то, что он не заметит, как СКАЧАТЬ