Я глубоко вздохнула. Ничего и правда не кончилось. Надо зажечь свечу и отмыть уголь с пола, чтобы никто не вычислил, кому я переправила махару. А после этого мне предстояло подготовиться к свадьбе и выйти замуж за Вачиравита. А после… Ну что после, то после, чего сейчас душу бередить.
Слуги Нирана взялись за меня с самого утра. Оказалось, что для кананичны я слишком неухоженная.
– Но ведь свадьба только завтра! – протестовала я, когда три служанки запихнули меня в бадью с горячей мыльной водой и лепестками цветов.
– А ногти и волосы подстричь надо уже сегодня, – заявила старшая из них. Её звали Буппа, и она работала в доме Адульядежа, но пришла привести меня в подобающий вид. – Свадьбой же дело не кончится, прани там в клане ещё жить и жить. Вот пранур Вачиравит удивится, если его жена-кананична будет ходить с обкусанными ногтями! Вы каким мылом умываетесь?
– Мылом? – нахмурилась я. – Я просто водой… Если заночевала у ручья.
Буппа схватилась за голову, отчего два пучка, в которые она заплетала волосы, встопорщились, словно тигриные уши, а тонкие узоры на её светлом лице полыхнули испуганным жёлтым.
– Да вы же без понятия! Как вас отпускать к приличным людям! Нас раскроют на второй день!
Я открыла было рот заявить, что это всё не важно, потому что на второй день от клана Саинкаеу уже ничего не останется, но я же не могла им об этом сказать. Поэтому я просто надула губы и поглубже засела в воду. К приличным людям, тоже мне! Во-первых, Саинкаеу на приличных не потянут. Во-вторых, это что, дочь рода Суваннарат – не приличный человек?! Да вообще-то я как махарьятта положением повыше Кессарин буду! Она всего лишь кананична, то есть из воинского сословия. Жену из воинов махарьят себе взять может, а вот дочь-махарьятту за воина отдать – уже нет, это позор для всего клана. А такими мелочами, как полировка ногтей, занимаются низкородные, изображая из себя неприступных посланников небес. Настоящее благородство – не в чистоте лица, а в праведном поведении согласно вселенскому закону. Но если так надо, я ведь тоже не только по лесам бегать умею. На собраниях с другими кланами у нас этикет жёсткий, не так поклонишься – кто-то и оскорбиться может, а там до вызова на поединок одно неверное слово.
Однако другие служанки тоже переполошились и принялись с утроенным усердием тереть мне лицо размолотой крупой в кислом соке. К тому времени, как они закончили, я блестела, словно мокрая галька, а всё тело горело, как если бы я заснула на солнцепёке.
Они подвели СКАЧАТЬ