Гроза. Бесприданница. За чем пойдёшь, то и найдёшь (Женитьба Бальзаминова). Александр Островский

Чтение книги онлайн.

      Те же и Дикой.

      Кабанова. Что это ты, кум, бродишь так поздно?

      Дикой. А кто ж мне запретит!

      Кабанова. Кто запретит! Кому нужно!

      Дикой. Ну, и, значит, нечего разговаривать. Что я, под началом, что ль, у кого? Ты еще что тут! Какого еще тут черта водяного!..

      Кабанова. Ну, ты не очень горло-то распускай! Ты найди подешевле меня! А я тебе дорога! Ступай своей дорогой, куда шел. Пойдем, Феклуша, домой. (Встает.)

      Дикой. Постой, кума, постой! Не сердись. Еще успеешь дома-то быть: дом-то твой не за горами. Вот он!

      Кабанова. Коли ты за делом, так не ори, а говори толком.

      Дикой. Никакого дела нет, а я хмелен, вот что.

      Кабанова. Что ж, ты мне теперь хвалить тебя прикажешь за это?

      Дикой. Ни хвалить, ни бранить. А, значит, я хмелен. Ну, и кончено дело. Пока не просплюсь, уж этого дела поправить нельзя.

      Кабанова. Так ступай, спи!

      Дикой. Куда ж это я пойду?

      Кабанова. Домой. А то куда же!

      Дикой. А коли я не хочу домой-то?

      Кабанова. Отчего же это, позволь тебя спросить?

      Дикой. А потому, что у меня там война идет.

      Кабанова. Да кому ж там воевать-то? Ведь ты один только там воин-то и есть.

      Дикой. Ну так что ж, что я воин? Ну что ж из этого?

      Кабанова. Что? Ничего. А и честь-то не велика, потому что воюешь-то ты всю жизнь с бабами. Вот что.

      Дикой. Ну, значит, они и должны мне покоряться. А то я, что ли, покоряться стану!

      Кабанова. Уж немало я дивлюсь на тебя: столько у тебя народу в доме, а на тебя на одного угодить не могут.

      Дикой. Вот поди ж ты!

      Кабанова. Ну, что ж тебе нужно от меня?

      Дикой. А вот что: разговори меня, чтобы у меня сердце прошло. Ты только одна во всем городе умеешь меня разговорить.

      Кабанова. Поди, Феклушка, вели приготовить закусить что-нибудь.

      Феклуша уходит.

      Пойдем в покои!

      Дикой. Нет, я в покои не пойду, в покоях я хуже.

      Кабанова. Чем же тебя рассердили-то?

      Дикой. Еще с утра с самого.

      Кабанова. Должно быть, денег просили.

      Дикой. Точно сговорились, проклятые; то тот, то другой целый день пристают.

      Кабанова. Должно быть, надо, коли пристают.

      Дикой. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить – обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому, только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.

      Кабанова. Нет над тобой старших, вот ты и куражишься.

      Дикой. Нет, ты, кума, молчи! Ты слушай! Вот какие со мной истории бывали. О посту как-то о великом я говел, а тут нелегкая СКАЧАТЬ