Лавандовый раф, 80% арабики. Елена Михайловна Аксенова

Чтение книги онлайн.

      Как удивительно, что человеку собеседник нужен лишь номинально. Сидишь себе, киваешь в паузах, смеёшься, когда смеётся лицо напротив, и совершенно неважно, что хочется разбить тарелку о голову, которая пересказывает одни и те же детали. Мне до жути надоело собственное притворство, поэтому я и сказала то, что сказала.

      Лида надулась как огненный шар, но в глазах Марины я прочитала кое-что похуже: она считала мой поступок недостойным. Ничего страшного, просто правдивый комментарий о том, что ситуация не стоит выеденного яйца, что нам пора перестать тратить время на прошлое и посмотреть в будущее.

      – Тогда, может, перестанешь бегать за своим ITшником и подыщешь себе поца, которому на тебя не наплевать?

      Это был удар ниже пояса, но Лида делала прежде, чем думать. Меня ошпарило, я вскочила со своего места и выбежала из ресторана, пытаясь нацепить рюкзак на бегу. Марина, видимо, предпочла остаться с Лидой. Конечно, ведь она у нас аленький цветочек, а я и сама вполне себе справлюсь. Как по заказу мне позвонил Артур, но я не взяла трубку. Я была слишком зла, чтобы говорить с человеком, от которого хотела безусловной любви и который никогда мне её не даст. Вспыльчивость, которую я обуздала в себе в подростковом возрасте, сорвала все замки и носилась внутри меня, открывая самые страшные сундуки.

      Он не любит тебя, дура. Он никогда тебя не любил. Ты для него – удобный диван, будет пользоваться, пока не найдёт что-то стоящее. Держит тебя возле себя на цепи, как собаку, а сам обустраивает свою жизнь. Он хорошо понимает, что ты никогда никого себе не найдёшь, пока рядом он. Ему всё равно на тебя, совершенно плевать.

      Телефон вибрировал от сообщений, но я мчалась к метро с бешенной скоростью, чтобы убежать от себя. Безрезультатно. Вагон закрылся, открылся следующий сундук.

      Кто может дожить до 27 лет и так и не найти настоящих друзей? Если бы я умерла сегодня ночью, кто бы спохватился? Жалели бы они о тех минутах, которые не провели со мной? Вспоминали бы добрым словом? Корили бы себя за невнимательность? А мне бы было это важно?

      Я думала о Маяковском, Есенине, Хемингуэе. О всех, кто считал себя непонятым и нелюбимым. О тех, кто решился прекратить пытку чувствительностью.

      Я ходила по обрыву пока диктор не объявил мою станцию. Не знаю, почему я никогда не проезжаю мимо нужного места. Выскочив на бульвар, я осмотрела окрестности свежим взглядом. Мне нужно было выпить кофе и успокоиться. Если бы я наткнулась на хозяйку в таком состоянии, мне бы завтра негде было жить.

      – Лавандовый раф, 80% арабики, – обычно я веду себя вежливо, улыбаюсь. Но сейчас у меня не было времени и сил на всякие формальности. – Ну же!