Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов. Хорхе Луис Борхес
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов - Хорхе Луис Борхес страница 28

СКАЧАТЬ ведь простота ничтожна, но скромной и тайной сложности.

      Помимо школ, моим образованием занималась библиотека – библиотека моего отца; несмотря на все превратности времени и географии, я считаю, что не напрасно прочел те заветные томики. В «Воображаемых стихах» легко заметить влияние драматических монологов Роберта Браунинга и, как мне хочется верить, Уитмена. Пересмотрев эти страницы, я почувствовал, что находился куда ближе к модернизму, нежели к пришедшим на смену сектам, которые были порождены его распадом и которые теперь это отрицают.

      Патер писал, что всякое искусство стремится достичь уровня музыки – быть может, оттого, что суть музыки в форме и мы не можем пересказать мелодию, хотя возможно пересказать основные линии повести. Если согласиться с таким приговором, поэзия оказывается гибридным искусством: подчинением абстрактной системы символов – языка – музыкальным задачам. Эту порочную идею распространяют словари. Мы, как правило, забываем об искусственности этих перечней, появившихся много позже, чем те языки, которые они упорядочивают. Исток языка иррационален и обладает магической природой. Датчанин, произносивший имя Тора, или сакс, произносивший имя Тунора, не знал, обозначают ли эти слова бога грома или грохот, который приходит после молнии. Поэзия хочет вернуться к этой древней магии. У нее нет предустановленных законов, она работает дерзко, наудачу, как будто бредет в темноте. Поэзия – это магические шахматы, где доска и фигуры меняются местами словно во сне; над этой доской я склонюсь после смерти.

Х. Л. Б.

      Бессонница

      Из железа —

      гнутыми толстыми тросами из железа должна обвиться ночь,

      тогда ее не разорвут

      все те вещи, что видели мои перегруженные глаза,

      все невыносимо живущие в ней тяжкие вещи.

      Мое тело истомилось от горизонталей, температур, от света:

      в держащих долгий путь вагонах,

      на банкетах, где все ненавидят друг друга,

      на щербатых обочинах пригородов,

      на жаркой вилле с влажными статуями,

      в плотной ночи, где царят люди и кони.

      Вселенная этой ночи обладает простором забвения

      и точностью лихорадки.

      Напрасно я хочу отвлечься от плоти

      и от бессонного наплывающего зеркала,

      что расточает ее, караулит,

      от дома, по которому бродишь все теми же комнатами,

      от мира, приводящего к разбитой окраине, где в переулках

      свищет утомленный ветер над комковатой глиной.

      Напрасно я жду

      распадений и символов – предвестников сна.

      Все длится мировая история:

      аккуратные канавки смерти в полости зуба,

      кружение собственной крови и планет.

      (Мне стала ненавистна вода излишеств

      и отвратительно пение птиц на склоне дня.)

      Изношенные, СКАЧАТЬ