– А, вот ты где! – воскликнул Всеслав, обнаруживая себя и выходя из тени на свет божий, – А я тебя везде ищу.
Девица отдернула руку и покраснела, Искрен расплылся в улыбке.
– Что ж меня искать, клянусь богом, вот он я, весь тут. Я в этот час всегда с Машенькой на заднем крыльце, правда, милая? Стоим тут, птичек слушаем, ароматы сладкие грудями вдыхаем, на гусей любуемся.
Навстречу с луга бойко шли гуси и молодые нежные как пух гусята.
– Дело до тебя есть, – сказал Всеслав и сделал знак глазами, чтоб Искрен спровадил Машеньку. Говорить при ней ему не хотелось. Лучше обойтись без ненужных свидетелей.
Тот понимающе кивнул.
– А что, милая, – обратился он к девице, ища и не находя ее руку, – не заждались ли тебя подружки?
Машенька посмотрела на Искрена, потом на гусей, показала на них и звонко захохотала.
– Хап… хап… хап… – частили гуси, вытягивая шеи и кося глазами на девицу.
– Гуси-гуси, га-га-га! – воскликнула Машенька и протянула свои тонкие белые пальцы к гусятам.
Гусята заволновались, сбились в кучу, одни наступили на других, и все вместе побежали к родителям. Гусыня расставила крылья, согнула шею и с грозным шипением двинулась на Машеньку.
Машенька пискнула и бросилась наутек. Гусыня за ней. Машенька оглянулась, вскрикнула громче, в ее глазах застыл ужас. Казалось, что за ней гонится тысяча чертей.
– Куда ты, милая, – только и успел крикнуть вдогонку Искрен. – Убежала… Какая трусиха. Гуски испугалась. Ну вот, пожалуйста, – повернулся он к Всеславу, обрадованный, что не пришлось самому прогонять Машеньку, – валяй, что у тебя за дело.
И Всеслав рассказал в подробностях о возложенной на него миссии.
***
Наказав Искрену встретить его у городской заставы в шесть утра – на это время был назначен отъезд – Всеслав отправился на поиски Перемысла.
Перемысл был высоким, крупным детиной с русыми волосами, подстриженными в кружок, и мечтательным взглядом. Всеслав нашел его на крыльце казармы, он сидел под старой развесистой шелковицей и записывал в тетрадку только что сочиненные куплеты. Губы и подбородок его были выкрашены в лилово-синюшный цвет. Рядом лежала палка, которой он сбивал переспевшие шелковичные шишки.
Игра на гуслях и пение были любимыми занятиями Перемысла. Он предавался им в любую свободную минуту. В искусствах его часто сопровождал верный пес Полкан. Дворняга, которая, по уверению Перемысла, была помесью борзой, повсюду таскалась за ним и выла, когда тот слишком сильно ударял по струнам.
– Стихи слагаешь? – спросил Всеслав, подходя к крыльцу. Преданный Полкан лежал под деревом и лениво грыз кость.
– Служебное время кончилось, можно и творчеством заняться, – проговорил музыкант. В голове у него, как обычно, звучали обрывки мелодий. – Да ты садись, не тушуйся. Но петь СКАЧАТЬ