Неприкосновение. Нэлли Спасова-Земляниченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ство казанской поэтессы Нэлли Спасовой-Земляниченко схожа с этими, не умевшими встроиться в окружающий прагматичный мир поэтами.

      Нэлли Спасова-Земляниченко родилась в 1940 году в Бугульме. Там же, ещё учась в средней школе, начала писать стихи. Как-то 5-классницей, возвращаясь домой из школы, она попала в пургу. Зимней непогоде она посвятила стихотворение. Вот несколько строк из него:

      Пурга сугробами распоясалась,

      Волнистой прядкой по улицам стелется.

      Люди бранятся: погода адская,

      Вишь, разгулялась-то как метелица!

      Проба пера… Не будем судить строго. Но вот отец, в прошлом военный моряк, отнёсся к творчеству дочери жёстко. Юная поэтесса показала ему своё стихотворение, а он её – валенком: «Не занимайся чепухой, садись задачи по математике решать!»

      Но «чепухой» заниматься школьница не перестала. Она стала ходить в литобъединение, где руководителем был Ринат Суфеев, в будущем известный писатель Роман Солнцев. У него она и получила первые уроки литературного образования.

      После школы Нэлли поступила в Елабужский педагогический институт, а затем, переехав в Казань, стала студенткой истфилфака КГУ. Училась на вечернем отделении, а днём работала на стройке. И продолжала оттачивать своё поэтическое перо – ходила в Дом печати на улице Баумана (центр литературной жизни Казани прошлого века) в обосновавшееся там литобъединение, руководимое Рустемом Кутуем. Потом было другое ЛитО – под руководством Марка Зарецкого при музее М. Горького. Поэтическая жизнь в Казани тогда кипела, все друг друга хорошо знали, то время дало целую плеяду интересных поэтов.

      Затем – Забайкалье, возвращение в Казань. Нэлли Спасова-Земляниченко учительствовала, работала в библиотеке… Пути-дорожки поэтессы хорошо видны в её стихах, в которых, кроме примет биографии, прослеживаются несколько главных тем.

      Её стихи о природе, любви к ней, единения с нею даже темой не назовёшь. Белоснежные стволы берёз, светлые луга, сочные травы, прозрачные подснежники, косые дожди присутствуют в творчестве Спасовой-Земляниченко неизменно, как в повседневной жизни у нас. Только у неё с природой, в отличие от большинства смертных, – самая что ни на есть кровная связь, я бы даже сказал: интимная близость. Особенно проникновенны стихи о поздней осени и зиме:

      …Белее снега в мире нет печали,

      Светлей его не знаю доброты.

      Или:

      Я осень позднюю люблю

      за листья, ярко умирающие,

      за каждый клён,

      за тот уют,

      что в нашем доме не бывал ещё.

      И в самом деле, природа в её стихах зачастую противопоставляется домашней жизни со всеми её бесконечными хозяйственно-бытовыми буднями и однообразием. Нередко поэт, оставив «пустые, несрочные дела», просто-напросто сбегает из дому «смотреть на берёз просветлённые лица» и «душой проясняться» в лесу.

      Я давно знаю Нэлли Александровну. По отчеству к ней никто никогда не обращался. Разве что школьники, её ученики? Она сама всю жизнь походила на ученицу, готовую брать уроки у любого встречного-поперечного  – широко распахнутые, ясные глаза, постоянно вопрошающий, всему верящий взгляд, в движениях отзывчивость и порыв – помочь, понять, согреть своею такой же распахнутой, как глаза, душой. А в ответ зачастую  – равнодушие и обман. Прошу простить за вольность, но я готов сравнить её с какой-то трепетной, доверчивой бабочкой, случайно севшей на занавеску в вашей комнате. Её не то что поймать – её можно просто и не спеша взять двумя пальцами… Быть может, потому-то природа, лишённая возможности обмана, подвоха, предательства, особо ей близка и понятна.

      Вот и вышли мы на столбовую её творчества. В одном из сильнейших своих стихотворений «Бегу, и даже некогда упасть» она говорит простодушно:

      Среди друзей мне не хватает места —

      Врагов не знаю, а друзья не те.

      Какое страшное и беспощадное к себе самой признание! Она не боится выглядеть в неприглядном свете   – беспомощной, виноватой и даже – нонсенс для женщины! – старой. Она, душой своей оставшаяся в звонком, босоногом детстве, недоумевает: «И вот. Я в этом обвиняюсь. В старости. В чём-то настигающем меня, незаслуженном, непоправимом». И в сердцах называет старость свинством. Конечно, для человека набожного, готового смиренно принимать «сумрак неминучий», это звучит вызывающе. Но что поделать – ничто человеческое для поэта не чуждо, ей больно за быстротечность жизни. В своих стихах она продолжает легко и женственно витать в облаках над пыльной суетой и пустым мельтешением, тянуться к прекрасному и высокому.

      Мой поезд жизни быстр и одинок.

      Когда-то должен он остановиться.

      Остановлюсь и я.

      Но как далёк

      ещё мой путь до звёзд и совершенства.

      Верите – нет, но один из важных постулатов СКАЧАТЬ