Коммунальные конфорки. Жанна Вишневская

Чтение книги онлайн.

      Они ели бабушкину фирменную фаршированную рыбу и форшмак, закусывали украинским салом, запивали горилкой и коньяком. Если бы не зарубежные гастроли, к ним присоединился бы знаменитый пианист Борис Шпиль.

      Свела и развела этих людей война. Но послевоенная жизнь все расставила на свои места, и сейчас они сидели за одним столом пьяные и счастливые, хотя все могло быть и по-другому.

      Правда, за этим столом не хватало главного человека – фельдшера Василия Савельевича Кравченко, но его уже давно не было в живых, а похоронен он был далеко под Псковом. Я там не был и знаю об этом только по рассказам, но говорят, что его желанием было – быть похороненным в той деревне, где он проработал фельдшером всю жизнь, откуда ушел на фронт и куда вернулся после войны. Его дети разъехались по всей стране, жена тоже умерла, но ее похоронили в Выборге, где жил старший сын Кравченко, тоже Василий. Дедушка все горевал, что тот в Псковской области одинокий заросший мхом крест на погосте, поклониться некому, а человеку столько людей жизнью обязано, не на одну деревню хватит.

      Историю чудесного спасения Робика Мхитаряна дедушка рассказывал мне много раз, и каждый раз она обрастала все новыми подробностями.

      Был апрель, конец войны, сорок пятый год. Дедушка со своим танковым подразделением стоял в каком-то маленьком немецком городке. Хоть в воздухе уже вовсю пахло победой, бои по-прежнему шли кровопролитные, немец сопротивлялся как мог.

      В том же городке стоял пехотный полк, которым командовал тогда полковник Рябоконь, и был у него в штабе адъютант Робик Мхитарян. Всю войну вместе – начинал Рябоконь майором, вояка был отменный, дослужился до полковника, а Робика своего никому не отдавал, он как талисман при нем был. Поговаривали даже, что берег его, сам на передовую, а Робика в штаб с пакетом, но это клевета, честный был мужик, бойцов своих жалел, всех сынками называл. Это дедушка у него перенял. И еще веселый был очень, Робика все дразнить любил. Присказка у него была: «Самый глупый из армян – это Робик Мхитарян!» А потом обнимет его и засмеется.

      А Робик и сам весельчаком был. Статный, бравый – уж очень его женский пол любил, от поварих до телефонисток.

      Придет, бывало, под утро в землянку, Рябоконь приподнимется на койке и качает головой:

      – Эх! Самый ебкий из армян – это Робик Мхитарян!

      И опять все смеются.

      И вот однажды стоял Рябоконь у разрушенного, отбитого у немцев здания, с ним еще солдаты и Робик рядом.

      И тут из разбитого окна – выстрел.

      Никто и ахнуть не успел, а Робик метнулся и Рябоконя прикрыл. Вздрогнул, оседать начал, и кровь из груди толчками по гимнастерке. По дому сразу очередями прошлись, и тихо стало. Стоят и смотрят.

      На земле – Робик, Рябоконь склонился над ним и кажется ему, что все, потому что глаза у Робика уже внутрь СКАЧАТЬ